Все включено: скандал, секс, вино - стр. 36
– Юля, это Андрей, – представился давний знакомый из органов, время от времени подкидывающий мне информацию для статеек. – У нас тут трупешник интересный нарисовался. Не желаешь взглянуть?
– У тебя в кабинете, что ли, лежит? – засмеялась я.
– Не угадала, – сказал Андрей.
– Вы наконец переехали в новое здание, и там есть свой морг? И я теперь при желании смогу приезжать прямо к вам, а не глазеть на них в ресторанах, барах и прочих злачных местах, куда ты меня обычно приглашаешь не поужинать, а насладиться кровавым зрелищем?
– Опять не угадала. Труп на выезде из города.
В первое мгновение я застыла на месте, не зная, что сказать. Почему-то вспомнилась девушка из Серегиного багажника. Хотя она ведь не на выезде должна быть… И почему это она мне вспомнилась?
– Юлька, ты на машине? – тем временем жалобно-просяще спросил Андрей, и я поняла: звонит он из корыстных интересов. Я сотрудникам органов – средство доставки к месту происшествия, они мне – фактуру для статьи или телерепортажа.
– Опять бензина нет?
– Нет. И машина сломалась, – вздохнул Андрюха.
– Ладно, сейчас заеду. Я в редакции, так что тут недалеко.
– Да я знаю: уже звонил тебе домой, а потом твоим соседкам.
«Ишь как приперло», – подумала я, но в самом деле сразу собралась ехать и оказывать посильную помощь сотрудникам органов. Не исключала, что их помощь в скором времени понадобится и мне. Виктория Семеновна напутственно сказала, чтобы я «снимала и фотографировала побольше и посмачнее, а то народ кровушку любит»…
Вместе с Андреем ко мне в машину забралось еще двое молодых мужиков (подвинув Пашку с телекамерой), выразивших искреннюю благодарность журналистской братии, в особенности ее отдельным представительницам. Меня любовно назвали певицей расчлененки, барракудой диктофона, рекламным агентом трупного запаха и серной кислоты. Перед серым зданием, из которого Андрея с коллегами переселяют уже года три, на приколе стоял служебный «уазик». Эту картину мне доводилось видеть практически каждый раз, когда я забирала, привозила или просто навещала Андрея. Из-под капота, как и обычно, торчал тощий зад сержанта-водителя – неотъемлемая часть местного пейзажа. Мне давно хотелось его заснять для телепрограммы или, по крайней мере, сфотографировать и дать с очерком о буднях служивых людей, правда, еще больше хотелось поддать под этот зад коленом.
Внутрь на этот раз я не заходила, но не могла не отметить: управление, где прилагал свои таланты Андрей, выглядело очень своеобразно. Хотя в Питере землетрясений отродясь не бывало, создавалось такое впечатление, что одно определенное место все-таки тряхануло, так как с разных стен и потолка отвалилось немало кусков. Сотрудники, работая в чрезвычайных условиях, выработали свою тактику общения с подследственными и свидетелями, дававшую неплохие результаты. Их обычно сажали как раз под то место, откуда должен был упасть следующий кусок. После кусочка штукатурки, рухнувшего на голову, человек обычно старается побыстрее дать показания, чтобы не получить большим куском еще раз. Мне, правда, всегда предоставляли безопасные места, например, в кабинете у Андрея – под угрожающе поскрипывающей полкой с вещдоками.
Отъехав от здания, я попросила рассказать, что за труп и откуда взялся.