Все тёлки мимо - стр. 11
Я страшно разволновался. Наскоро позавтракав, убежал в свою комнату и прикрыл дверь. Надел свой единственный костюм. Снял брюки и трусы, оставаясь в носках и ботинках и вообще полностью одетым выше пояса. И в таком виде посмотрелся в зеркало.
На шкале кошмарных картин, которые я к тому времени успел повидать, этот образ моего костлявого полуобнаженного тела располагался где-то между "мой одноклассник, чудик Андре, вывернул свои веки наизнанку" и "машина наехала колесом на голову соседской кошке".
Мне было невыносимо, что кто-то увидит меня в таком постыдном виде. Да моя будущая жена со смеху лопнет, это точно! Но, прежде чем дать вечный обет безбрачия, я попробовал последнее средство – решил спросить единственного человека из моего окружения, состоявшего в браке, всегда говорившего со мной честно и никогда не насмехавшегося над моими страхами. Маму. Я переоделся из костюма в пижаму с черепашками-ниндзя, побежал к родительской спальне, постучал. Никто не отзывался. Дверь была заперта. Я почти не сомневался, что родители у себя. Но, может, куда-то уехали, пока я еще спал? Я вернулся на кухню, где Дэн сосредоточенно расправлялся с целой миской хлопьев.
– Ты не знаешь, мама в спальне? Дверь заперта, я постучался, никто не отвечает.
– Это у них в спальне дверь заперта?
– Ага.
– Возьми отвертку, пошуруй в замке и посмотри сам. Если они спят, то, наверно, их давно пора будить, чтобы не проспали. Ты же знаешь, папа любит вставать вовремя.
По идее, мне следовало насторожиться: отчего брат вдруг дает мне полезные советы? Но в чем-то Дэн был прав: папа ненавидел, когда по утрам люди старались отоспаться, а сам очень редко залеживался в постели. Пожалуй, вообще никогда не залеживался. Итак, все еще вздрагивая от мысли, что будущая жена увидит меня в смокинге и без трусов, я побежал в гараж и взял отвертку из папиного ящика с инструментами.
В нашем доме замки открывались без труда – просто вставь плоскую отвертку в скважину и поверни. Я вставил, повернул…
Открыл дверь и увидел, что папа и мама на кровати голые, вместе, какая-то огромная куча-мала из уже немолодых конечностей и волос. До того момента я не знал, как выглядит секс, но сразу понял: это оно. Оба обернулись на скрип, увидели меня, оцепенели.
– Извините! – завопил я.
Я громко хлопнул дверью, убежал, укрылся в своей комнате. Минут через пять в дверях возник папа, закутанный в черный махровый халат. Его лицо было искажено гримасой, которая обычно появляется между секундой, когда ушибаешь палец на ноге, и криком: "А-ай!".
– Мама хочет, чтобы я посидел с тобой и объяснил, что ты только что видел. Но я сейчас не в том настроении. Короче говоря, мне пофиг, что ты подумаешь. Сам подумай: тебя выпихнули из супружеской постели, потому что твой восьмилетний сынок… засранец… вдруг решил поиграть в Гарри Гудини.
Мы тупо смотрели друг на друга. Папа ждал, что я скажу. А я… я никак не мог оправиться от шока.
– Ну ладно, раз уж я встал… раз все утро пропало… Давай рассказывай, что тебя заставило взломать мою спальню, – проговорил папа.
Я скороговоркой вывалил все свои страхи насчет первой ночи, секса, наготы и унизительного обычая стоять в ботинках и носках, но без брюк и трусов.
– Ты же осознаешь иронию ситуации, правда? – спросил папа.