Размер шрифта
-
+

Все романы в одном томе - стр. 66

На следующее утро он встретил на улице Бэрна, спешившего куда-то с лекции.

– В какие края, государь?

– В редакцию «Принстонской», к Ферренби. – И помахал свежим номером газеты. – Он там написал передовую.

– И ты решил спустить с него шкуру?

– Нет, но он меня ошарашил. Либо я неверно судил о нем, либо он вдруг превратился в отъявленного радикала.

Бэрн умчался, и Эмори только через несколько дней узнал, какой разговор состоялся в редакции.

Бэрн вошел в редакторский кабинет, бодро потрясая газетой.

– Здорово, Джесси.

– Здорово, Савонарола.

– Только что прочел твою передовицу.

– Благодарю, не ожидал удостоиться такой чести.

– Джесси, ты меня удивил.

– Это чем же?

– Ты не боишься, что заработаешь нагоняй от начальства, если не перестанешь шутить с религией?

– Что?!

– А вот как сегодня.

– Какого черта, ведь передовая была о системе репетиторства.

– Да, но эта цитата…

– Какая цитата?

– Ну как же, «Кто не со мной, тот против меня».

– Ну и что?

Джесси был озадачен, но не встревожен.

– Вот тут ты говоришь… сейчас найду. – Бэрн развернул газету и прочитал: – «Кто не со мной, тот против меня, как выразился некий джентльмен, заведомо способный только на грубые противопоставления и ничего не значащие трюизмы».

– Ну и что же? – На лице Ферренби отразилась тревога. – Ведь это, кажется, сказал Кромвелл? Или Вашингтон? Или кто-то из святых? Честное слово, забыл.

Бэрн покатился со смеху.

– Ах, Джесси! Милый, добрый Джесси!

– Да кто это сказал, черт возьми?

– Насколько мне известно, – отвечал Бэрн, овладев своим голосом, – святой Матфей приписывает эти слова Христу.

– Боже мой! – вскричал Джесси и, откинувшись назад, свалился в корзинку для мусора.

Эмори пишет стихотворение

Недели проносились одна за другой. Эмори изредка удирал в Нью-Йорк в надежде найти что-нибудь новенькое, что могло бы своим дешевым блеском поднять его настроение. Один раз он забрел в театр, на возобновленную постановку, название которой показалось ему смутно знакомым. Раздвинулся занавес, на сцену вышла девушка, он почти не смотрел на нее, но какие-то реплики коснулись его слуха и слабо отдались в памяти. Где?.. Когда?..

Потом рядом с ним словно зашептал кто-то, очень тихо, но внятно: «Ой, я такая дурочка, вы мне всегда говорите, если я что делаю не так».

Блеснула разгадка, и ласковым воспоминанием на минуту возникла Изабелла.

Он нашел свободное место на программе и стал быстро писать:

Опять в партере я. Темнеет зал.
Вот взвился занавес, а вместе с ним —
Завеса лет. И мы с тобой следим
За скверной пьесой.
Радостный финал
Нам не смешон.
О, как я трепетал,
Как был я восхищен лицом твоим!
Гнушаясь представлением плохим,
Его вполглаза я воспринимал.
Теперь, зевая, здесь опять я сел —
Один… И гомон слушать не дает
Единственную сносную из сцен
(Ты плакала, а я тебя жалел) —
В ней мистер Игрек защищал развод
В страдальческих объятьях миссис Н.
Все еще спокойно

– Привидения – глупый народ, – заявил Алек. – Просто тупицы. Я любое привидение могу перехитрить.

– Как именно? – осведомился Том.

– Это смотря по тому – где. Возьмем, к примеру, спальню. Если действовать осмотрительно, в спальне привидение никогда тебя не настигнет.

– Ну, допустим, ты подозреваешь, что у тебя в спальне завелось привидение, какие ты принимаешь меры, когда поздно вечером возвращаешься домой? – заинтересованно спросил Эмори.

Страница 66