Размер шрифта
-
+

Всё рифмуется - стр. 2

2017

Часы

Старинные часы всегда стоят…
И пляшет свет, и сонно липнут тени.
А люди, опускаясь на колени,
из года в год наверх бросают взгляд —
такой обряд, хотя часы стоят.
Они вне расписания и дат.
А время, их покинув, мимо-ходит,
и тянет за незримые поводья,
и манит… но, как преданный солдат,
не покидая пост, часы стоят.
Мерцает свечек призрачный отряд.
Людей сменяют люди, а хоралы —
ночные скрипы. Исправляют нравы
и портят нравы сотни лет подряд.
Но на своём по-прежнему стоят
часы. Когда мы явимся на суд
и все пройдём под ними вереницей,
то время предпочтёт остановиться,
чтоб не считать столетьями минут,
и всё застынет.
А часы пойдут.
2017

*** (две ладони)

Две ладони сложены ковшиком,
но дырявы они, увы,
что ни сыплется в них хорошего,
всё сквозь пальцы – ну впору выть!
И не собрано, не засчитано,
не упрятано в закрома…
Знай, сокровища беззащитные
попадают в чужой карман.
Сколько было тебе отпущено,
а осталось-то – горсть трухи.
Не роняй же из рук опущенных
мне под ноги свои стихи.
2010

Подкинутые

Свернувшись в позу эмбриона,
мы ждём, мы терпеливо ждём:
вот примет роды дом казённый,
вот нас оставят под дождём.
Пелёнки под собой марая,
беззвучным криком заходясь,
лежим, подкинутые раю,
лицом к двери, ногами в грязь.
А кто-то что-то тащит дальше
и грубо ходит по ногам,
но всякий мимо проходящий
надежду оставляет нам.
А те, которые – да в двери,
а те, которых пустят в рай,
нам говорят: здесь всем – по вере,
марай пелёнки – не марай.
И нас никто не подбирает,
мы ни туда и ни сюда,
мы не доношены для рая,
мы и для ада – ерунда.
Но из дверей выходит некто
и нас находит на крыльце,
и поцелуем ставит метку
на каждом вымокшем лице,
и лба коснувшись, смотрит нежно,
стоит печально под дождём…
Но мы упрямо-безутешны
и этот взгляд не узнаём.
2015

*** (мысль сказанная)

Мысль сказанная – ложь. В моей душе
стихи трепещут, но лишь станут словом,
то чувств живых несчастные фантомы
зависнут в мире нужных падежей.
Распластаны, в пределы словаря
уложены. Их образы померкли,
а голос глух. И критик ходит с меркой,
ему на слово сразу верю я.
Но вот порой… бывает – странный свет,
и удивлённо я на них взираю —
в них то живёт, чего в себе не знаю,
и в том, что есть, моей заслуги – нет.
2005

Всё хорошо

Всё у нас хорошо! Но увозят осенние листья,

собирая, бесправные, в пыльный казенный мешок.

По этапу, в расход, без надежд и грядущих амнистий…

Инквизитор с метлой, свой участок жестоко зачистив,

смотрит в землю и помнит, что всё у нас тут хорошо.


Хорошо всё у нас. Этот дождик по капле опознан,

по манере письма, по рифмовке и ритмике фраз.

И стихи у него получаются лучше, чем проза,

верный признак таланта —

– неверность погодным прогнозам.

Значит, тоже не врёт… бьёт и льёт: «Хорошо всё у нас».


«Хорошо у нас всё, – говоришь ты, не ведая фальши. —

Вот придёт новый день – облегчение он принесёт.

С каждым словом точней, с каждым небом

– всё глубже и дальше…

Потеплее оденься – и так вдохновенно не кашляй,

не пиши, не ругайся… Не плачь! Хорошо у нас всё…»

2010

«Все хорошо», Елена Юшина, холст, масло

В подземке

Собираю тревоги в дорожную сумку весной,

чтобы вновь укачать их, созревшие, сонные, летом.

Сколько помнит поездок помятый билет проездной?

Всякий раз замираю у пасти стальной турникета.


Повезло? Так скорее – в подзимние долгие сны,

эскалатор-лыжня мягко спустит туда интегралом.

Страница 2
На следующую страницу