Все поправимо, если любишь - стр. 21
– У меня договор, – нахмурилась Елена. – И когда они покупали дом, они знали условия его продажи.
– Условия! – поморщился Попыльков. – Условия – это шаблон, проформа. Положено так, вот так и делают. Лен, ты же десять лет просидела на этом месте, давно отбила все стартовые расходы, набралась опыта и вообще… Какой смысл тебе упираться рогом? Уже дошло до того, что инфекцию в твоем кафе нашли…
– Так это мне устроил «Варрант»? – спросила Елена таким тоном, будто только что догадалась об этом.
– Я этого не говорил, – тут же ушел в оборону Попыльков. – Я имел в виду, что неприятности имеют обыкновение расти, как снежный ком. Одно тянет за собой другое… Мистика, карма, судьба – называй как хочешь. Ты в судьбу веришь?
Елена молча пожала плечами.
В судьбу и ее предначертания она верила, но без чрезмерного фатализма. Вся жизнь человека до мельчайшего шага наперед, конечно, не расписана. Но вот планка каждому установлена своя. И как ты ни разбегайся, как ни старайся, выше не прыгнешь. А может, это и не судьба вовсе, а скрытый потенциал, заложенный в каждом человеке. Американский новеллист О. Генри верно сказал, что дело не в дорогах, которые мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет выбирать наши дороги.
– А я верю! – как-то не очень искренне заявил Попыльков. – Устрани первопричину, исправь свою ошибку, и неприятности рассеются!
– Это как? – прищурилась Елена. – На меня уголовное дело завели, если ты не в курсе.
Попыльков снисходительно улыбнулся, давая понять, что он в курсе всего происходящего в городе.
– Уголовное дело – пустяк! – сказал он, подтверждая свои слова пренебрежительным взмахом руки, будто отгоняя назойливую муху. – Сегодня открыли, завтра закроют. Не ты первая, не ты последняя. Жизнь, Леночка, это танцы перед зеркалом. Ты делаешь шаг навстречу, и тебе делают шаг навстречу. Ферштейн?
Попыльков изменил позу – резко откинулся на спинку кресла, отчего оно жалобно скрипнуло, и посмотрел на Елену уже не ласково-увещевающе, а снисходительно. От всего этого – от взгляда, позы, фамильярно-покровительственного «Леночка», но больше всего от этого хамского «ферштейн?» Елена пришла в ярость. Ей захотелось встать, сказать Попылькову пару неласковых слов и уйти, хлопнув дверью так, чтобы он подскочил в своем кресле. Но благоразумие и любопытство удержали ее от проявления эмоций. Проблемы, обрушившиеся на Елену, не располагали к ссоре с лучшим адвокатом Рогачевска. И еще ей хотелось узнать подробности про эти самые «шаги навстречу». Как можно закрыть ее дело?
– В Твери в больнице лежат двое вроде бы моих клиентов с диагнозом дизентерии, – сказала она, – а у меня в кафе нашли дизентерийную палочку. Какие после этого шаги навстречу?
– Могу объяснить. – Попыльков растянул толстые губы в улыбке. – Абстрактно-допустимо. Допустим, те двое тверичан, которые сейчас в больнице, на самом деле приезжали к нам. Допустим, на улице у одного из них сорвалась с плеча сумка и выпал из руки портфель. Допустим, что-то из вещей рассыпалось по тротуару. Они стали их собирать и вместе с вещами прихватили валявшийся на тротуаре чек из кафе «Старый город». Может ли чек из кафе валяться на тротуаре? Может. Чистота наших улиц пока еще оставляет желать лучшего. Потом они поели где-то, не у тебя, сами не помнят где, а когда в приемном отделении больницы их начали расспрашивать, где они были и что они ели, один из них нашел в сумке чек из твоего кафе и они «вспомнили», что ели там. Ну, ошиблись люди, бывает. Тяжелое состояние – температура, рвота, понос, в голове туман. А как пошли на поправку, вспомнили, что ели совсем в другом месте, где-то на окраине, но точно не в «Старом городе»…