Все по-настоящему - стр. 16
– Мя! – жалуется тот и бросает через плечо на Татку полный осуждения взгляд.
– Стасян! Нашелся! Ну, надо же… Я уже решил – все! Потерял тебя…
Говоря откровенно, я никогда не думал, что вот так прикиплю к животинке. Ну, может быть, к собаке… Лабрадору там, или ротвейлеру. Но к коту… Нет, такого я не мог и представить. Так что, когда в закутке у входной двери обнаружился не пойми откуда там взявшийся маленький, едва открывший глазки котенок, думал, накормлю его и отправлю в люди. Ну, знаете, в какой-нибудь приют для животных. Но Стасян задержался на день, потом на два, потом на неделю, а спустя месяц я вынужден был признать, что он прописался в моей квартире навечно.
– Так это твой кот?!
– Угу. А ты мало того, что сделала ему совершенно идиотскую стрижку, с которой он в глаза другим котам не сможет смотреть, так еще и хотела кастрировать… – шиплю, поднимаясь с асфальта.
– Мя!
– Никогда ее не простим. Ты прав.
– Да не подстригала я его! Он уже был такой, когда я нашла его на помойке. А то, что кастрировать хотела, так это… это потому, что он не оставил мне выбора!
– Мя! – возмутился Стасян, презрительно косясь на Татку.
– Ах ты ж… Ах ты ж… врун! Гадкий шерстяной мешок с костями! Я тебя спасла от голодной смерти, и вот, значит, какая благодарность?! – взъелась Татка, уперев руки в бока. И это, наверное, выглядит смешно… Но она так горяча в гневе, что лично мне становится совсем не до смеха.
– Так это точно не ты его подстригла? – в горле пересохло, и оттого мой голос звучит чуть более хрипло.
– А какой мне смысл тебе врать?! – И впрямь. Смысла никакого. Поэтому я неопределенно пожимаю плечами и крепче прижимаю к себе удивительно тощего из-за отсутствия пушистой шубы друга. – Так, ладно… Раз вы нашлись, я, пожалуй, пойду. Займусь чем-нибудь полезным. Как я понимаю, кастрировать ты его не собираешься?
– Мя! – возмущается Стасян и пребольно впивается когтями мне в руку. Будто это я озвучил такую крамольщину.
– Нет, конечно! – успокаивающе чещу Стасяна за ухом.
– Тогда я отменю запись к ветеринару. Счастливо оставаться.
И прежде, чем я успеваю среагировать, Татка скрывается в лифте. Переглядываемся с котом. К которому, откровенно говоря, у меня тоже имеются претензии, но я так рад, что он нашелся, что позволяю себе лишь легонько его пожурить за неподобающее поведенье в гостях.
С опозданием замечаю брошенную Таткой переноску. Она здорово потратилась на Стасяна – факт. Прибавь к этому ботинки, которые он испортил, затраты на корм и лоток… Выходит, я задолжал Татке немалую сумму, которую следовало бы вернуть. Поднимаемся домой. Только там спускаю Стасяна с рук, радуясь, что мне больше не придется возвращаться в пустую квартиру. Я, может быть, поэтому в офисе и ночевал – потому что здесь тошно было.
Наступая на задники, разуваюсь. Не понимаю привычки ходить по дому обутыми. На часах нет и девяти, я планировал выспаться, но случившиеся события снимают сон, как рукой. Пока Стасян заново обнюхивает свои владения, насыпаю ему корм. Сам бы тоже от завтрака не отказался, но в холодильнике – шаром покати. С тех пор, как уволилась моя повариха, я все не найду времени, чтобы подобрать ей замену. Да и вообще мне сложно впускать постороннего в дом.
Достаю телефон, открываю приложение с доставкой. Вся лента пестрит вызывающими алыми сердцами. Господи, какая безвкусица… Еще больше радуют праздничные названия блюд. Салат «Стрела Амура», ростбиф «Пылающее сердце» и макароны «Для любимой».