Все небеса Земли - стр. 2

- Поздравляю, - кивнул Мигель. – Хорошо заплатили? Впрочем, извини, это не моё дело. Что будешь пить?

- А ты что пьёшь?

Мигель ответил.

- «Бретёр»? Серьёзно? – Тадеуш издевательски засмеялся и уселся рядом, с левой стороны от Мигеля. – Пятьдесят водки, прошу пана, - бросил он бармену (в отличие от большинства заведений Нового Града, барменом в «Розенкранце и Гильденстерне» работал человек).

- Одну минуту, - ответил тот.

- А что не так? – спросил Мигель. Худшие его опасения подтверждались, - Тадеуш пришёл сюда искать ссоры. Значит, правы были те, кто намекал ему на интерес Домбровского к Сандре. Он не придал значения. Видимо, зря.

- Не мужской напиток, - Тадеуш взял свою водку, сделал глоток, удовлетворённо кивнул. – Впрочем, тебе простительно. Будем, - он протянул рюмку, чтобы чокнуться.

Мигель поставил свой бокал на стойку.

- Ты, Тадеуш, не то место выбрал, чтобы догнаться, - сказал он. – Иди в «Алые пески», там любят таких.

«Алые пески» был баром, где толклись, в основном, спортивные фанаты и бывшие «звёзды».

- Таких – это каких? – прищурился Домбровский.

- Таких, с… годовым рекламным контрактом в кармане, - Мигель снова взял бокал, отпил вина и начал поворачиваться на табурете лицом к залу. В этот момент Тадеуш сделал, якобы, неловкое, а на самом деле точно рассчитанное движение своей правой, в результате чего вино из бокала Мигеля выплеснулась ему на грудь. Мигель по своему обыкновению был одет в чёрные брюки и ослепительно белую рубашку от модного в творческих кругах стилиста и дизайнера Дианы Тейлор, и бледно-красные пятна, расплывшиеся по рубашке, отчего-то её не украсили.

- Ой, - сказал Тадеуш со смешком. – Извини. Я такой неловкий.

После чего одним махом опрокинул водку в себя и ослепительно улыбнулся.

Мигель посмотрел на грудь, в бокал, где оставалась ещё, как минимум, половина. Тут же память услужливо подбросила: с начала года Тадеуш участвовал в шести дуэлях и во всех одержал победу. Две из шести окончились для его противников глубокой реанимацией.

За Мигелем не числилось ни одной. В прошлом году его шпага уложила восемь человек, из которых один был сыном первого заместителя Председателя Свободного государства Ганимед. Шум поднялся тот ещё (на Ганимеде дуэли запрещены, и формально сынок высокопоставленного родителя находился под дипломатической защитой). Родители Мигеля тоже были не последними людьми в Марсианской Республике, поэтому скандал удалось замять. Но Мигелю пришлось дать слово, что он воздержится от дуэлей, как минимум, год.

- А если будет задета честь семьи? – спросил он.

- Предоставь это мне, - ответил отец. – Как старшему мужчине в доме.

- А моя?

- Научись отвечать словами, а не ударом шпаги. Разве тебя не этому учат в твоей бурсе?

Бурсой отец называл престижнейший Марсианский Институт Межпланетных отношений (МИМО), где на 4-м курсе учился Мигель.

Слово, данное марсианином, считалось надёжнее любого документа, в том числе и на бумаге. В отличие, к примеру, от лунян или тех же ганнимедовцев, среди которых оно, наоборот, почти ничего не значило. А уж семья Суховых и вовсе отличалась в данном вопросе особой щепетильностью.

И вот – на тебе.

Мигель ощутил, как привычно и жарко бросилась в лицо кровь, но сдержался. Слово есть слово. Давши - держись, а не давши - крепись, как говаривал его русский дед Василий Игнатьевич.