Все мы творения на день - стр. 15

– Не знаю. Это чувство такое странное, такое смутное, трудно что-то точно сказать о нем. В Калифорнию мы приехали три дня назад.

– Но вы написали мне неделю назад, это было еще до приезда в Калифорнию. Где вы были в то время?

– Мы провели неделю в Нью-Йорке, несколько дней в Вашингтоне, потом прилетели сюда.

– Происходило ли что-то тревожное в Нью-Йорке или Вашингтоне?

– Ничего, ничего, кроме обычных неудобств, связанных с разницей во времени. Павел ходил на деловые встречи, и я была предоставлена сама себе. Обычно я люблю знакомиться с новыми городами.

– А в этот раз? Расскажите мне поточнее, что вы делали, пока он занимался работой.

– В Нью-Йорке я гуляла. Хотелось посмотреть на людей… Есть какое-то выражение…

– На людей посмотреть и себя показать?

– Да-да, на людей посмотреть и себя показать, именно так. Так что я ходила по магазинам и несколько дней провела в Метрополитен-музее. В Нью-Йорке мне совершенно точно было хорошо, потому что я помню, как прекрасным солнечным днем мы с Павлом поплыли на кораблике на экскурсию вокруг острова Эллис и Статуи Свободы и как нам обоим было чудесно. Так что все покатилось по наклонной уже после Нью-Йорка.

– Постарайтесь вспомнить поездку в Вашингтон. Что вы делали?

– Делала, что обычно. Следовала своему привычному распорядку. Каждый день я ходила в музеи Смитсоновского института: Аэрокосмический, Музей естественной истории, Музей американской истории и… О да, да, точно! Было одно событие, которое меня потрясло, оно произошло, когда я была в Национальной галерее.

– Что же произошло? Расскажите подробнее.

– На здании галереи я увидела огромную афишу о выставке, посвященной истории балета. Это взволновало меня.

– Так, и что произошло дальше?

– Как только я увидела афишу, бросилась внутрь. Я была в таком возбуждении, что растолкала других людей, чтобы попасть в начало очереди. Я что-то искала. Думаю, я искала Сергея.

– Сергея? Вашего первого мужа?

– Да, моего первого мужа. Вам этого не понять, если я не сообщу вам кое-что о себе. Вы позволите рассказать вам о важнейших вехах моей жизни? Я готовилась к этой речи несколько дней.

Я представил, как Наташа сейчас взойдет на сцену, и забеспокоился, как бы ее выступление не заняло все имеющееся у нас время, поэтому ответил:

– Да, краткий рассказ нам бы помог.

– Первым делом должна сказать, что с самого рождения я была лишена материнской любви. Именно переживание отсутствия материнской любви было в фокусе моего психоанализа. Я родилась в Одессе, мои родители разошлись еще до моего рождения. Отца я не знала, мать никогда о нем не рассказывала. Она вообще мало о чем говорила. Бедная женщина! Она постоянно болела и умерла от рака незадолго до моего десятилетия. Помню, на праздновании моего дня рождения…

– Наташа, простите, что прерываю, но я ощущаю себя в непростом положении. Поверьте, мне очень интересно все, что вы хотите рассказать о себе, но в то же время мне нужно помнить и о временных ограничениях. У нас есть всего две сессии, и я хотел бы, для вашей же пользы, использовать это время максимально эффективно.

– Вы совершенно правы. Когда я на сцене, я забываю о времени. Я постараюсь рассказывать побыстрее и не отвлекаться. Как бы там ни было, после смерти моей матери меня взяла к себе ее сестра-близнец, тетя Оля, которая жила в Ленинграде. Тетя Оля – очень добрая, но она не могла уделять мне много внимания. Она была не замужем, и ей приходилось много работать, чтобы содержать себя и меня. Талантливая скрипачка, она большую часть года гастролировала с оркестром. Тетя Оля знала, что я неплохо танцую, и в тот же год, когда я переехала в Ленинград, устроила мне просмотр. Меня приняли в Академию русского балета имени Вагановой, и там я провела следующие восемь лет своей жизни. Я стала такой хорошей балериной, что в восемнадцать лет меня приняли в Театр оперы и балета имени Кирова