Все моря мира - стр. 63
Свет колебался и плясал, оранжевый и золотой. Снаружи дул ветер; она слышала его в наступившей тишине. Сейчас под их миром, как гласит учение Джада, бог начинает битву с демонами, которую будет вести всю ночь, чтобы защитить своих смертных детей, пока не взойдет снова на востоке и не вернет им солнечный свет, свое благословение.
Ления вспомнила, как убила молодого человека, который украл этот бриллиант из дворца в Абенивине.
Молчание еще никто не нарушил. Все по-прежнему смотрели на Тамир Видал – на камень на ее шее.
– Я должна им владеть, – наконец повторила Тамир. На этот раз она не сказала «мы». – Какова ваша цена, Рафел бен Натан? Назовите ее, пожалуйста.
– Это не имеет значения, – сказала Раина. Лении показалось, что она услышала в ее голосе сожаление, но она не была в этом уверена.
– Для вас я всегда назначу разумную цену, моя госпожа, – ответил Рафел.
– Не сомневаюсь, – сказала темноволосая женщина. – Но это действительно неважно. Мы не можем им владеть, его не должны у нас видеть.
– Почему? – вскричала Тамир. В ее голосе слышалась боль. Она расстегнула застежку и теперь держала бриллиант в обеих ладонях, вглядываясь в его глубину, словно человек, плывущий по морям любви, подумала Ления. Это была строчка из старой песни. Ее мать пела эту песню им с братом. Внезапное воспоминание.
– Мы киндаты, – сказала Раина. – Это прославленное сокровище ашаритов. Очень быстро станет известно, что оно у нас. А наш народ все еще живет среди них, все еще зависит от ашаритов, которые дают нам убежище. Рафел, вы тоже живете среди них. Нет. Он не может нам принадлежать, хотя он и очень милый.
– Милый? – В голосе Тамир слышалась ярость.
– Ну, да, он милый, – сказала Раина. – Спасибо, что подумали обо мне, сер Рафел, но это невозможно. У меня слишком много обязательств, и слишком много людей зависит от меня в это опасное время.
Она удивительная женщина, подумала Ления. Ей говорили об этом, но между тем, о чем ты слышал, и тем, что ты видел собственными глазами, – такая же разница, как между туманным и солнечным днем. Так говорил ее отец.
Ления подумала, что непривычно часто стала вспоминать родителей. Она понимала, что это неудивительно. Но легче от этого понимания не становилось. Она была одинока в этом мире. Многие люди одиноки, но она… не другие люди. Ты проживаешь свою собственную жизнь, только эту жизнь. Прячешься от своих воспоминаний или возвращаешь их.
– В таком случае, – сказал Фолько д’Акорси, – думаю, что моя жена убила бы меня своими руками, во сне или с помощью яда, если бы узнала, что у меня была возможность приобрести этот камень, а я отказался.
– Не кинжалом? – слегка улыбнулась донна Раина.
– Только не Катерина. Так поступают другие. – Он улыбнулся в ответ, в том числе и Лении. Этот человек просил побеседовать с ним позже.
– Раина! – воскликнула Тамир Видал. – Я тебя умоляю.
– Ты умоляешь меня о чем-нибудь через день, Тамир. Я уже объяснила. Подумай хоть секунду о других людях, а не о себе, и ты поймешь. Они сжигают нас, и джадиты, и ашариты. Это сокровище не для нас. Думаю, бен Натан это понимал.
– Я думал об этом, моя госпожа, – ответил Рафел. – Хотя это было бы возможно, если бы вы остались здесь.
– Нет, речь идет не только обо мне. Не все наши люди могут жить в Соренике, Рафел бен Натан. – В ее голосе Лении почудился легкий упрек.