Все каюты проданы - стр. 13
Поэтому он слушал внимательно. Тем более что с общими тезисами Милевского относительно ситуации в Москве Трофимов был в принципе согласен.
– Наших парней лекциями не проймешь, – обратился к нему Артур после третьей кружки.
Они, кстати, в баре были хороши, не стеклянные, а как будто металлические, с фигурной крышкой.
– Лозунгов мы накидали, но этого мало. Нужен гимн с простыми словами и мощной музыкой. Как у Глинки в «Жизни за царя».
– Глинка – великий русский композитор, – засмущался Сергей. – А мы по клубам рублишки сшибаем.
– Деньги у тебя будут, – очень уверенно пообещал Милевский. – По глазам вижу, что ты идею понял. Ребята у нас правильные и дисциплинированные, с этим проблем нет. Но я не хочу, чтобы мы себя позиционировали как банда. Вернее, чтобы нас так определяли. Идея живет в голове. Но что-то еще должно объединять. Ты представляешь, как три сотни наших ребят пройдут по Тверской под твою песню?! Русые ясноглазые сильные парни.
Сергей подсел на эту идею. Мелодия родилась быстро, она уже шевелилась, оказывается, где-то в глубинах мозга, ждала своего часа. Сложнее было с текстом. Точили мозг банальности, иссушала выспренность, идеология душила образы. Но потом вроде все выстроилось.
Принимать заказ Милевский пришел с двумя другими лидерами своей группировки. Один из них был явно из военных. Это подтверждалось и выправкой, и отрывистостью речи. Другой, худощавый, с длинными волосами, вызвал у Трофимова ассоциации с картинами Рублева. Массивный крест на золотой цепочке дополнил ассоциацию.
Слушали внимательно. Длинноволосый субъект прикрыл глаза. Потом все трое переглянулись и неожиданно встали.
Артур протянул руку автору гимна.
– Поздравляю. То, что надо. Можно будет нарезать пару десятков дисков? Для начала? Пусть ребята учат.
Через день он пригласил Трофимова в офис, скромную контору в полуподвале с ничего не означающей вывеской «Русский простор». Милевский достал из сейфа пухлый конверт и еще раз поздравил Сергея с удачным сочинением.
Пока Артур ковырялся в замке сейфа, Трофимов из любопытства шарил глазами по столу. На глаза ему попался листок с надписью «Инструкция по уличному террору». Глаза выхватили абзац: «Ты с товарищем, гуляя, случайно встречаешь одинокого урку/рэпера/растамана/цыганку или прочий биомусор. Только не надо терзать себя мыслями о том, что вы вдвоем атакуете слабого соперника. Это партизанская война, а не игра в рыцарские турниры».
Больше эти ребята Трофимова не дергали, но имя Милевского очень скоро замелькало в прессе. Рвануло взрывное устройство на остановке маршруток около рынка, где большинство торговцев составляли кавказцы. Но погибли и люди, не имевшие отношения ни к рынку, ни к Кавказу. А вскоре появились сообщения о задержании лиц из группировки Милевского, да и самого Артура.
В зал надо было проходить через металлоискатель. Подсудимые – полтора десятка человек – уже были на месте, в двух клетках.
Трофимова поразило, что ни на одном лице не было следов подавленности, обреченности. Все выглядели достаточно спокойно, негромко общались.
Милевский заметил вошедшего Сергея, кивнул ему.
Собственно говоря, Сергей пришел услышать его последнее слово. Он так и не решил для себя, как же относиться к этому человеку. Да, его идеи были чем-то близки Трофимову. Но убийства, расправы, в том числе и над собственными единомышленниками? Разгром кладбищ, свастики на надгробиях? Зверская жестокость, когда жертве наносили по два десятка ударов ножом, чтобы ее не могли опознать? Нападения на дипломатов прямо у зданий посольств?