Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - стр. 129
На ногах у нее были лодочки со сбитыми каблуками, и остальная одежда не подходила для свободного путешествия по жаре; черная прямая юбка до колен и дурацкая кофточка с люрексом, наверняка синтетика.
Водитель бросил выразительный взгляд на лежащую в багажнике монтировку.
– Меня на буксире за спасибо не потащат, – сказал он. – А вам чего? Еще пара километров, а там от этой дороги отходит дорога на Болязубы. Туда свернете, а там уже недалеко.
Он знал, что в таких вот местах «недалеко» может быть километров пять, а может – и все десять.
– И сколько идти, – спросил он, – примерно?
– К вечеру дойдете, – равнодушно сказал водитель.
Вот зараза, подумал он, лучше бы я подождал автобуса до Головянки. Солнце припекало, и все ощутимей хотелось пить. Он вспомнил про съеденную солянку и подумал, что она была слишком острой.
Водитель оставил капот открытым и распахнул все дверцы, «жигуленок» стал похож на растопырившегося жука.
Женщина взяла чемодан, он вновь мысленно чертыхнулся. Рюкзак у него был легкий и ловкий, и он, с некоторым неудобством по причине жары, все же мог передвигаться свободно, но женщина на каблучках и с чемоданом…
– Может, останетесь здесь, – спросил он, – а потом вернетесь автобусом?
– Нет-нет. – Женщина покачала головой, мотнув темными волосами. – Я с вами… Я сама понесу чемодан, вы не думайте.
– Я не думаю, – сказал он рассеянно.
Он подошел к чемодану, приподнял – тот весил так себе, терпимо.
– Там есть какие-то вещи, которые можно было бы переложить ко мне, – спросил он, – в рюкзак? Было бы легче.
– Зачем же, – сказала она упрямо.
– Мне легче, – сказал он. – Послушайте, я и так хожу быстрее вас, вдобавок налегке. Вы хотите, чтобы мы заночевали в поле? Я нет.
– Ладно. – Она кивнула. – Ладно. Только отвернитесь.
На водителя никто из них уже не обращал внимания, как будто тот, утратив свою функцию, больше не имел права на значение и даже на существование.
Он отвернулся, потом сел на траву у обочины и вытянул ноги. Хотелось лечь. Небо, точно в детстве, притягивало взгляд, – казалось, в него можно упасть, как в озеро.
Женщина шуршала, перекладывая что-то из пакета в пакет. Он уже заметил, что у путешествующих женщин всегда все разложено по каким-то пакетикам, сверточкам, и они ими все время в дороге шуршат. В поезде это было невыносимо, сейчас терпимо, наверное, оттого, что пространство тут было большое, а женщина – маленькая, но тоже раздражало.
Наконец она сказала:
– Вот.
И подала ему большой пластиковый пакет, неожиданно увесистый.
– Что там? – спросил он удивленно.
Она молча пожала плечами, отводя взгляд. Потом еще раз сказала:
– Вот.
И добавила:
– Пить хотите?
Он увидел, что в руках она держит бутылку минералки, теплую и с надорванной этикеткой.
Он искренне сказал:
– Очень.
Он уже хотел отхлебнуть из горла, но она протянула ему маленькую эмалированную кружку. Очень запасливая женщина.
Он даже не заметил, как выпил первый стакан, а второй уже пил медленнее, чувствуя, как щекочут нёбо редкие пузырьки.
– Спасибо, – сказал он наконец, возвращая ей бутылку.
Она глотнула несколько раз из горлышка и завинтила пробку.
– Бутылку тоже давайте, – сказал он.
Теперь рюкзак тяжело припадал к спине, он чувствовал, как, несмотря на все вентиляционные хитрости, между рюкзаком и его телом намокает футболка.