Всё хоккей - стр. 46
– Успокойтесь, пожалуйста.
Мне так захотелось кричать: «Ну, простите, простите меня! Пожалуйста!» И я неосторожно прошептал.
– Ну, простите меня.
– За что? – она громко всхлипнула.
– Что не могу вам помочь, – тут же исправил я свою оплошность.
– Мне уже никто, никто не поможет. Я как подумаю… Неужели завтра я проснусь и его не будет. И вечером я не буду ждать его с работы, накрыв стол. Вы знаете, он так обожал мои голубцы! И шутил, что любит их не меньше меня. Кому мне теперь готовить. А наша дача… Он сам принимал участие в ее строительстве, сам все придумал и сам руководил. Не смотрите, это он с первого взгляда такой робкий, нерешительный. Знаете, его ум просто кипел идеями! Он даже этот дом, который строится, хотел назвать в честь меня! А завтра… Завтра мы собирались идти в оперу… Я даже платье себе новое сшила. И где, где теперь он, ну скажите, где? Где?
Она уткнулась лицом в мое плечо. Я осторожно погладил ее тонкие волосы.
– Я не знаю… Не знаю… Не знаю.
– Но ведь он где-то есть… Ведь по-другому не бывает?
– Конечно, конечно есть… Только не с вами…Все где-то есть.
– И ваша сестра?
– И моя сестра.
Я усмехнулся. Где ты теперь, Алька? И почему вдруг ты стала моей сестрой. И почему все так получилось? И кто, кто в этом виноват.
– Извините, – вдова резко отпрянула от меня. И встала с дивана. – Уже поздно. Я и так столько отняла у вас времени. Вы идите, и спасибо за все.
Не хватало меня еще благодарить!
– Но возможно, вам страшно оставаться одной?
– Я уже одна. Навсегда. И разве что-нибудь может быть страшнее того, что случилось?
Она молча проводила меня до двери. Когда мы остановились у порога, ее взгляд бессмысленно блуждал по моей фигуре, лицу.
– Я ведь даже не спросила, как вас зовут? Я лишь знаю, что вашу сестру звали Алька.
– Виталик, – от неожиданности я назвал свое настоящее имя. И со страхом на нее посмотрел. Не сказать, что это имя было сверхредкое, но и частым я бы его не рискнул назвать. – Виталий Николаевич Круглов, – я тут же сочинил отчество и назвал фамилию Альки. В совокупности имя не так выделялось.
– Виталий Николаевич… Виталий – протянула она. – В наше время довольно часто так называли. Теперь реже.
– Да, – поспешно ответил я. – Моих ровесников много с таким именем. А как вас зовут.
– Меня? – удивилась вдова, словно у нее никогда не было имени. – Ах, да, извините, я ведь тоже не представилась. Надя… Надежда Андреевна Смирнова.
– Теперь понятно, почему хотел ваш муж назвать дом вашим именем.
– Понятно. Только его надежды так и не сбылись. А дом так и останется не построенным.
– А можно я вам помогу?
– Зачем? – в ее глазах я уловил подобие страха.
Только я мог ответить на этот вопрос правду. Но я ответил, конечно, другое.
– Вдруг мы станем соседями?
Этим вечером я сидел один в совершенно пустой квартире. С совершенно пустой головой. Иногда ловя себя на мысли, что хочется выпить. Но эту мысль я силой гнал от себя. Я еще верил, что против жизни Смирнова найдутся такие доказательства, убеждающие, что жить ему дальше не имело никакого смысла.
Я понимал, что долго скрываться в этой никому не известной квартире не получится. Она была записана на меня, и рано или поздно ее легко вычислят. К тому же газеты уже вопили о моем таинственном исчезновении. Да и в спорткомитете пора было объявиться. Хотя выходить на лед у меня не было ни сил, ни желания. Мне нужно было время хорошенько подумать и просто придти в себя.