Все еще впереди - стр. 6

до крыльца все равно показались мне чуть ли не милей. Парень горбился и дышал хрипло и тяжело. У ступенек я повернулась к нему, чтобы помочь сесть, и наконец-то смогла его лучше рассмотреть.

Сначала я поняла, что он старше меня. Лет на десять, а может, и на все двадцать – он принадлежал к мужчинам, по внешности которых трудно определить возраст. На его щеках цвел нездоровый румянец, над бровью алела длинная ссадина, нижняя губа лопнула и кровоточила. В тусклом свете фонаря трудно было понять, какого цвета его кожа, но он явно побледнел. В обычных обстоятельствах я сочла бы его привлекательным, однако налитые кровью глаза заставили меня отступить на пару шагов.

Он пьян, или красные прожилки в глазах могут иметь другую причину? Черт.

– Ты в порядке? – снова поинтересовалась я. Я не врач и не разбираюсь в различных симптомах.

Мужчина, кажется, сглотнул – кадык на татуированном горле дернулся, – затем медленно моргнул, будто дезориентированный. Невидящий взгляд был устремлен куда-то сквозь меня. Может, у него сотрясение мозга?

– Эй, вызвать «скорую помощь» или полицию?

Его взгляд тут же стал осмысленным, и мужчина ответил резко и неприязненно:

– Нет.

Я удивленно посмотрела на него:

– У тебя же кровь идет.

Словно в подтверждение моих слов ссадина над его бровью закровоточила, и красный ручеек потек по виску. Иисусе.

– Нет, – повторил он и нахмурился.

И тут же утратил в моих глазах всю свою привлекательность – тупость никого не красит.

Уверена, мой взгляд сейчас говорил «да ладно?». Кровь уже потекла по щеке, но мужчина даже не потрудился ее стереть.

– Я же сказал, все в порядке, черт возьми.

Я подавила порыв огрызнуться на него за то, что он так со мной разговаривает. Однако я подумала о том, что если бы меня побили, я тоже была бы не слишком вежлива, и прикусила язык.

– Я просто пытаюсь тебе помочь, – ворчливо процедила я сквозь зубы. – Тебя пинали. Могли сломать ребро…

Струйка крови стекла к уху. Какого черта он утверждает, что все в порядке?

– Ты прямо сейчас истекаешь кровью. Слушай, если ты мне не веришь, просто потрогай сам вот здесь. – Я потыкала указательным пальцем в свой висок. Жест получился с двойным смыслом: я словно сказала ему: «Ну ты и придурок».

Мужчина покачал головой и с медленным болезненным вздохом утер лицо, размазав кровь еще сильнее. Посмотрел на окровавленные пальцы и нахмурился, точно не веря, что получил повреждения после побоев.

– Никаких копов. Никаких врачей. Я в порядке, – с нажимом повторил он.

Иисусе.

Мужичье. Гребаное мужичье.

На его месте я уже сидела бы в машине «скорой помощи», дожидаясь обследования. Но судя по выражению лица соседа – упрямого засранца я распознаю и за милю, сама такая, – мне не удастся его переубедить.

Придурок.

– Точно? – снова спросила я, решив успокоить свою совесть тем, что правильно поняла этого тупицу.

Глядя на меня, мужчина медленно моргнул. Болезненная гримаса на миг исказила его лицо, но он снова сделал вид, будто ему не больно.

– Я же сказал – да.

Сказал он… Если этот засранец не перестанет разговаривать со мной таким тоном, я доделаю работу за теми тремя типами. Однако кровь на его футболке не дала мне высказаться – я сдержалась, наверное, в пятый раз за свою жизнь. Он ранен. Он дышит с трудом. Вдруг у него пробито легкое? Что же мне делать?