Все его желания - стр. 12

Я с трудом понимала, в какую сторону поворачивается флюгер Анж. Мне самой не очень нравилось быть назначенной хвостом великого лорда. Не нравилось и повышенное внимание, его пристальный взгляд, повелительный тон. Мне не нравились его подружка и минет в библиотеке.

Ради традиций я готова провести этот вечер в пабе, слушая великосветскую болтовню, но наряжаться не стану. Да мне и не велели.

– Кэти, в любом случае, будь осторожна. Эти ребята иногда заигрываются. Чего стоит папаша Торнтона и история с пожаром…

Я накинула утепленную джинсовую куртку и вышла в холл. Слушать Анж больше не было сил. То она велит мне нарядиться, то предостерегает. Хотя упоминание пожара уже не первое за сегодня. Стало чуть жутковато, но я отбросила глупый страх. Кроссовки, джинсы, рубашка. Меня в паб позвали, а не на великосветский раут. Даже если я начну наряжаться, выйдет так себе. Если начну бояться Торнтона, будет еще хуже.

– Хей, ты Кэти, да? – окрикнул меня кто-то в холле, пока я ждала свой чай. – Я Конор. Бенингтон просил привести тебя в паб.

– Потрясающе.

Я бы хотела ответить, что сначала дождусь своего чая, но он уже был готов. Пришлось забрать стакан и обжечь язык.

– Ты правда теперь «дочь» Торнтона? – не дождался удобного случая для вопроса Конор.

– Похоже на то. А ты?

– Я? Мой «отец» Алистер. Он прикольный, но чаще мне приходится бегать по поручениям, чем тусоваться с ним в пабах.

– Алистер – он кто? – не постеснялась уточнить я, следуя за шустрым ровесником.

У Конора был яркий валлийский выговор. Я с трудом разбирала некоторые слова.

– Алистер Глоссер-Райел.

Как будто полное имя должно было все прояснить.

– Пятый виконт Йоркский и седьмой барон Чезенден? – ехидно предположила я, стараясь не отставать и плотнее запахивая воротник куртки. Стало свежо по сравнению с утренним промозглым теплом осени.

– На самом деле, он десятый граф и пятнадцатый герцог. А может, и наоборот. Я вечно путаю, – раздался у меня за спиной голос, который я теперь узнаю даже в горячке и беспамятстве. – Спасибо, что проводил Кэти до паба, Конор.

– Бенингтон, – почти взвизгнул мой провожатый, подпрыгивая от неожиданности на месте.

– Свободен, – чуть более сурово, но все равно спокойно отправил его Торнтон и обратился ко мне. – Я же сказал, что зайду за тобой.

Меня пронзило мертвенным холодом его тона.

– Он сказал, что ты велел… – оправдывалась я, как дурочка.

Торнтон перебил.

– Мама тебя не учила никуда не ходить с незнакомцами?

– А тебя, кажется, не учила, что минет в библиотеке это признак дурного тона.

Торнтон хмыкнул и взял меня за локоть.

– Пошли.

Я безуспешно пыталась вырваться из его хватки. Он игнорировал мои попытки освободиться, продолжая говорить на безупречном королевском английском.

– Если я сказал, что зайду, и не отменил этого по звонку или лично, то значит нужно ждать, Морковка. Ждать меня. Запомни это.

– Как принца на белом коне? Увольте, лорд Торнтон.

– Ты говоришь почти без акцента.

– Английский лагерь недалеко от Лондона. Каждый год.

– Понятно. Конору бы тоже не повредило, – саркастично отметил Бенингтон.

Я улыбнулась.

Может быть, он и сноб, но по части языка я была такой же. Меня просто убивало, когда британцы разговаривали, глотая две трети слов. Сначала это создавало все тот же языковой барьер высотой с Лондон Ай, потом банально раздражало. Ну а после того, как я пожила у Сазерлендов, в меня вселился демон ненависти к коверканью языка и употреблению слов типа «пардон» и «туалет».