Все дьяволы здесь - стр. 30
– Да.
Ответ был недвусмысленный, именно такого ответа и ждал Дюссо. Но настойчивость Гамаша и его личная заинтересованность вызывали беспокойство и затруднения.
– Скорее всего, это месть, – сказал Дюссо. – Сколько компаний и людей он погубил за свою карьеру?
– Они погубили себя сами. Он их просто ловил. Он был одним из первых, кто раскрыл махинации Мейдоффа[25] и сообщил в Комиссию по ценным бумагам и биржам США.
– «Энрон»[26], кажется, тоже его рук дело.
– Да. Кен Лей был его другом. Но это не помешало Стивену дать показания против Кена. Можешь мне поверить, Стивен не получил от этого никакого удовольствия, но он сделал то, что считал правильным.
– Своего рода ангел-мститель. Есть кто-то, кто был у него на примете в настоящий момент?
– Мне об этом неизвестно. Я думаю, что он в основном уже отошел от дел.
Дюссо вздохнул:
– Ясно. Ты не знаешь, что привело Стивена в Париж?
– Он сказал, что в первую очередь прилетел, чтобы поздравить Анни, когда она родит. Но он упоминал, что у него есть какие-то дела в начале недели. Он даже встречался с кем-то перед нашим ужином.
– Но с кем, ты не в курсе?
– Нет, он не сказал. Ты не знаешь, его телефон нашли?
– Я не видел, чтобы об этом упоминалось. Вероятно, он в больнице вместе с другими личными вещами.
– Поищу его, когда мы туда приедем.
– Я поставил охрану у палаты месье Горовица, – сказал префект. – Когда закончишь в больнице, приезжай в Тридцать шестой. Я буду там весь день.
Название «Тридцать шестой» было принято среди профессионалов и заменяло полное название для дома 36 на набережной Орфевр. Там традиционно размещался штаб префекта полиции Парижа.
Большинство служб переехало в новое здание, но некоторые подразделения оставались на старом месте. Клод Дюссо, глава всей Парижской полиции, оставил там свой офис. В основном потому, что он предпочитал старые многоэтажные здания на острове Сите современным.
А еще потому, что это было в его власти.
– Такси? – спросил Арман, когда они вышли из квартиры.
– Я бы предпочла прогуляться, если ты не возражаешь.
До больницы было десять минут пешком по улицам, которые он когда-то открывал для себя с бабушкой, купившей на реституционные деньги эту квартиру.
«Эти askhouls[27] думали, что смогут избавиться от меня, – торжествующе сказала она, выложив деньги за квартиру. – А я вернулась».
Молодому Арману перевод не требовался.
Они осматривали квартиру, и Зора рассказывала ему о своей жизни в Маре, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Арману. Она показывала ему синагоги, парки, старые магазины, которые принадлежали друзьям ее семьи.
Все это произносилось веселым тоном, скрашивая впечатление от сказанного. И одновременно опрощая его.
Теперь они с Рейн-Мари, выйдя из Маре, прошли по Аркольскому мосту и остановились посмотреть на реставрационные работы в Нотр-Даме.
Сколько времени уходит на то, чтобы построить что-то, и как быстро оно может быть уничтожено?
Взгляд. Резкое слово. Минута отвлечения. Искра.
В больнице Отель-Дьё они поднялись на лифте в отделение интенсивной терапии.
Арман назвался, предъявил свой паспорт и сказал:
– Мы хотим увидеть Стивена Горовица.
– Доктор просила поговорить сначала с ней, – сказала медсестра.
– Конечно.
Их провели в отдельную приемную. Очень быстро появилась доктор.
– Monsieur et Madame Gamache? – Она пригласила их сесть. – Вы ближайшая родня месье Горовица?