Все друзья делают это - стр. 9

- Ну, так я же не говорю про здесь и сейчас, - отмахнулся он, но увидев, что я просто киплю от возмущения, рассмеялся и успокоил: - Не грузись, Анька. Это я не всерьез. Я тебя просто утешить хотел!

Естественно, его предложение не могло быть серьезным. Мне тогда было лет тринадцать, и о мальчиках в таком серьезном ключе я даже не думала, не говоря про замужество. Но стало почему-то обидно, и несколько дней я не могла спокойно смотреть на Никиту. И гулять не выходила, когда он приходил за мной в бабушкин дом. А потом все как-то быстро прошло и забылось.

Удивительно, что сейчас вспомнила. К чему вообще? Пустое. Как будто гребень из старинного бабушкиного сундука достала, покрутила перед глазами и недоуменно вернула обратно. Ни к чему он. Непонятно зачем и лежит.

- За твою доброту и мое прощение! - Я снова так глубоко задумалась, что вздрогнула от голоса Никиты и недоуменно уставилась на золотую медальку, которую он протягивал. - Так, понятно, недосыпание. Моя ошибка.

Он зашуршал фольгой, поднес шоколадную медальку к моему рту и попросил:

- Открой.

Я с усмешкой посмотрела на шоколадку, и услышала тихое и вкрадчивое:

- Открой свой рот…

Надо мной образовалась тень, и, взглянув вверх, я увидела, что Никита взялся одной рукой за спинку кресла, таким образом нависнув надо мной и словно взяв меня в плен. Я хотела пошутить, сказать что-то забавное, но встретилась с ним глазами и вдруг почувствовала, что меня бросило в жар.

И поняла, что Никита это увидел.

Удивленно моргнула, сделала вдох и придумала уже, что сказать легкое и непринужденное, когда снова услышала:

- Открой рот. Ну же, сделай это! Я знаю, ты хочешь… Для меня… Ну же, Ань…

Большой палец Никиты прикоснулся к моей нижней губе, чуть раскрыл ее, и…

- Ну вот, - молниеносным движением медалька была закинута в мой рот, а Никита, отстранившись, довольно заметил: - Я знал, что если что и вернет тебя ко мне и в реальность, то исключительно призыв шоколада!

То есть, эти его слова…

Тая, шоколад успокоил и вообще подействовал благотворно. Без него я бы запустила в Никиту чем-нибудь потяжелее, например, чашкой из-под чая, что находилась соблазнительно близко, а так облизала губу, наслаждаясь тем, как медленно его лицо покидает усмешка, а в глазах мелькает растерянность, как у меня пару минут назад, и, поднявшись, искренне поблагодарила:

- Спасибо. В реальность вернулась.

Я успела дойти до двери террасы, прежде чем Никита понял, что я действительно ухожу.

- Ань, ты куда?

- Ошибку твою исправлять, - зевнув, я вышла с террасы, проигнорировав ворчливое сомнение, что некоторые ошибки не так просто исправить, как хочется.

Не знаю, что Никита имел в виду, но у меня задуманное вполне получилось. Поднявшись в комнату, которую мне отвели, я легла в большую кровать и выключилась на пару часов. А проснувшись, поняла, что я снова в хорошем настроении и что у меня дежавю, потому что в изголовье кровати вольготно разместились Никита и очередная медалька.

- А эта за что? - перевернувшись на живот, я потянулась за сладостью.

- За то, что во сне не храпишь.

- А, заметил? И слюну не пускаю, - похвасталась я, и на подушку рядом с первой медалькой тут же была помещена и вторая.

Я с довольным видом забрала заслуженные награды, а вот когда увидела третью медальку, насторожилась.