Все друзья делают это - стр. 6
Усмехнувшись, я достала из бардачка влажные салфетки, вытерла лицо. Пока машина возвращалась к дому родителей Никиты, я успела припудриться, тронуть помадой губы и накрасить ресницы.
- О, - заметив мое незначительное преображение, взбодрился друг. - Начинаю тебя узнавать!
Я рассмеялась. Подождала, пока Никита обойдет машину и откроет мне дверь - не потому, что его мама все еще наблюдала и где-то в доме на посту стоял папа. Просто у нас изначально так было принято: Никита позволял мне быть женщиной, а я ему - быть мужчиной. Дружбе ведь это никак не мешало.
- Интересно, - подав мне руку, усмехнулся Никита. - Они сразу тебя узнают?
- То есть… - Я почти нырнула обратно в салон, но сильная рука уверенно вытянула меня на свежий воздух. - Они что, не знали, что я приеду?!
- Я сказал, что поехал за девушкой. Но что это ты, уточнять не стал. Люблю сюрпризы.
- А я ненавижу!
- Знаю, - вопреки моему возмущению, он широко улыбнулся. - Столько лет пытаюсь тебя приучить к ним - и все никак. Но тешу себя надеждой, что однажды мне это удастся.
- А я тешу себя надеждой, что однажды твоя фантазия все же иссякнет. До сих пор вздрагиваю, как вспомню ужа в кровати, гусениц в баночке, плакат с моим изображением на двери школы, твои частушки под моими окнами и лепестки роз по всему подъезду, которые я час выметала. Это неправильные сюрпризы, тебе так не кажется?
- Нет. По-моему, я как раз все делаю правильно, - отмел все упреки мужчина. - Вряд ли кто-то еще может похвастаться, что ты помнишь его подарки спустя долгие годы. И бережешь их - как, например, мой плакат. Но оно и понятно: ручная работа, хэндмейд.
- Просто твой плакат такой страшный, что я боюсь к нему прикасаться. Как забросила на шкаф - так и лежит.
- Страшный? - удивился Никита и привел аргументы, почему его плакат страшным никак быть не может: - Я, между прочим, старался! Подбирал бумагу, кисти и краски, приобрел клей хороший, чтобы сразу не отодрали, чтобы сюрприз хоть полчаса провисел на двери. Ты же и раньше любила поспать, так что пока бы пришла… А еще сделал надпись разноцветными маркерами, чтобы ни у кого не осталось сомнений - «Самохина Аня - самая красивая и добрая девочка в школе!»
- Угу, - буркнула я, - только следы от плаката потом два часа с матами отдирала уборщица, а глядя на твой рисунок, словам уже никто не поверил.
- Печаль, - расплылся в довольной улыбке Никита.
- В это не верила даже я. До самого окончания школы. И только потом…
- Хватит на сегодня воспоминаний, - прервал меня друг, взял за руку и поставил пред материнские очи. - Мам, а что это ты одна? Зови папу! Пусть он тоже вблизи посмотрит на красивую, добрую и отзывчивую девочку, которая пала жертвой моего обаяния и согласилась разделить со мной тот страх и ужас, что вы уготовили! Вот. Привез. А вы не верили, что я занят всерьез и надолго!
Ой, вцепилась в его ладонь. Ой, что сейчас будет…
- Здравствуйте, Инга Викторовна, - улыбнулась я женщине, грозно взирающей на меня с высоты лестницы.
И неожиданно увидела, как она сначала расслабилась, а затем приветливо улыбнулась в ответ.
- Аня? - ее сомнения рассеялись, когда я улыбнулась шире, а Никита прошипел что-то непонятное, ощутив на себе остроту моих коготков. Женщина распахнула дверь и весело подмигнула мне: - Пойдем, покажу тебе твою комнату. А по всему дому, раз ты всерьез и надолго, тебе потом сам Никита экскурсию организует.