Всё дело в тебе - стр. 17
Алиса развернулась к Даше, спохватилась запоздало:
— А тебе тоже полотенце было нужно?
— Нет. Мне и так нормально.
— Ну, ладно, — произнесла Алиса и опять исчезла.
Даша переоделась торопливо, предполагая, что в любую секунду может кто-нибудь ввалится. Ей тоже стесняться нечего, но как–то не настроена она в данный момент демонстрировать свои прелести кому бы то ни было.
Лакшин вернулся минут через пять, протирая шевелюру полотенцем и причитая:
— Если бы я знал… да ни за что никогда… — С негодованием уставился на Дашу: — Смешно, да? — Принялся натягивать брюки.
— Не смешно, — заверила Даша.
Она ведь даже не улыбалась.
— Посмотрел бы я на тебя, если б ты вот в этом, — он сердито ткнул пальцем в лежащий на диванчике сиреневый комбинезон, — хотя бы часок походила.
— Да не смеюсь я! — возразила Даша. — Тут и ходить не надо. Я и так понимаю.
— Да ничего ты не понимаешь, — с негодованием отрезал Лакшин, подхватил с дивана огромную невинно улыбающуюся голову, развернулся в Дашину сторону. — Вот хоть это нацепи.
— Да зачем? — она благоразумно отступила. — И так всё ясно.
— Ничего не ясно! — возопил Лакшин. — Вот даже близко. Пока сам не попробуешь. Не ощутишь на себе всю прелесть. — Он за несколько широких шагов стремительно преодолел разделяющее их расстояние. — Вот надень.
Даша ещё немного отступила, выставила вперёд руки.
— Да отстань. Не собираюсь я её надевать.
Но Лакшин не внял, надвинулся с твёрдым намерением непременно нахлобучить на неё лунтикову голову, уже и приподнял её повыше, нацеливаясь.
— Нет, ты надень. Тогда и скажешь.
— Да отвяжись ты! — Даша метнулась в сторону, но места для маневра было не так много: с одной стороны — ряд шкафчиков, с другой — скамейка, с третьей — Лакшин, и голова оказалась совсем рядом, почти опустилась на макушку.
— Нет, ты померяй!
— Лакшин! Прекрати! Хватит уже! Не трогай меня-а-а!
Дверь резко распахнулась. В проёме обрисовалась Алиса, с широко открытыми глазами и ртом и довольно странным выражением на лице. Но оно почти сразу исчезло, уступив место обычному, флегматично-невозмутимому.
— Я гляжу, вам весело — констатировала она, критично поджала губы и поинтересовалась: — Может, тогда и завтра…
Договорить она не успела, потому что и Даша, и Лакшин, не дослушав, воскликнули одновременно:
— Нет! — настолько убеждённо и громко, что сразу понятно – уговаривать бесполезно.
Алиса и не стала, кивнула с пониманием, приподняв брови и скривив губы.
— Ну, тогда пойдёмте быстрее. Рассчитаюсь с вами. И валите. Пока организаторы ничего нового не придумали. Или…
— Нет!
— Тогда идёмте, рассчитаю, — повторила Алиса, выходя из комнаты, зацепила взглядом висящие на перекладине плечики, оглянулась на Дашу. — Косынку, кстати, можешь забрать. Как подарок.
— А мне? — возмутился Лакшин. — Я, между прочим, жизнью рисковал. Чуть не сдох в этой газовой камере.
Даша на ходу сдёрнула платочек с плечиков, сунула ему в руки:
— Держи, герой. Только не плачь.
Лакшин опять что-то забухтел, но она не стала слушать, выскочила в прохладный коридор. Алиса отпирала соседнюю дверь.
Когда уже шли по фойе к выходу, Лакшин задумчиво протянул:
— Такси вызову. Сил нет… и желания… своим ходом тащиться. И деньги как раз выдали. — Кажется, хотел ещё что-то сказать, но у него зазвонил мобильник. Лакшин выудил телефон из кармана, коротко глянул на его экран, мазнул пальцем, произнёс, поднеся к уху: — Привет! — и расцвёл улыбкой. Та получилась даже шире, чем у кукольного Лунтика. — Не, сейчас точно никак. Давай часа через полтора. …Лучше ко мне. Ну хорошо, приеду. И на ночь останусь. Конечно. Не вопрос.