Всё, что нужно для счастья - стр. 43
- Песок стираю, Вась. У тебя весь зад грязный. Не удивлюсь, если песчинки даже в трусы попали.
- А вот трусы трогать не надо! И, вообще, - отбираю салфетку, отпихивая от себя такого помощничка, и самостоятельно смахиваю остатки береговой грязи, - дальше я сама. Лучше скажи, где мне переодеться? Ты же меня в таком виде в машину не пустишь.
- Не пущу, - Максим кивает, в миллионный раз за это утро демонстрируя ряд ровных белых зубов, и, задумчиво почесав лоб, машет рукой в сторону берега. - В кустах переоденешься, а я, так и быть, покараулю.
- Как в кустах? Здесь, что туалета нет? - пугаюсь такой перспективы, ведь караулить меня нужно как раз от него, и, позабыв об ответственности перед матушкой-природой, отправляю грязную салфетку за борт. Что за посудина такая? Мотористы что нужду в реку справляют?
- Есть, но для пассажиров не предусмотрен. Мы уже через пару минут причалим, так что потерпишь.
Конечно, ему-то легко говорить. Ёжусь, зябко потирая голые плечи (ведь мой изувеченный свитер теперь валяется в багажнике), и слабо улыбаюсь Соньке - она как раз глядит на меня, хлопая пушистыми ресницами. Счастливая, в мятной ветровке, сочно-красных штанишках и в тоненькой шапочке, сдерживающей густые волосы, которые с удовольствием подхватил бы ветер. А мои торчат в разные стороны, довершая собой неряшливый образ. Я бы от горячей ванны не отказалась. От очень горячей, чтоб даже зеркало запотело.
- Иди сюда, - Некрасов подходит сзади и, не оставляя ни единого шанса на спасение, накидывает на меня свою толстовку, которую только что достал с водительского сиденья. Сам тянет бегунок вверх, сам собирает в кучу мои запутанные лохмы и, чтобы точно не околела, прячет мою блондинистую макушку под капюшоном. - Что с тобой делать-то, Вась?
- Ничего... - блею, когда меня разворачивают, позволяя вновь полюбоваться водной гладью, и забываю как надо дышать, ощущая спиной жар мужского тела. Нельзя мне с ним обниматься, только руки словно тиски, при всём желании не отцепишь.
- Грейся, - он забирается пальцами под мою кофту, а я пихаю его локтем, ведь пусть и плыву от такой близости быстрее, чем этот чёртов паром, но давать ему очередной повод для насмешки не хочу.
- Тогда руки не распускай!
- Я же в отопительных целях!
- В отопительных, - хмыкаю, ведь ладошки у него и вправду горячие, - и скажи теперь, что ты не идиот.
- Идиот, но в этом ты виновата. Духи сменила, что ли? - опаляет своим дыханием мою шею, и не дожидаясь ответа, резюмирует:
- Предыдущие мне нравились больше.
А я поэтому и выбросила дорогой флакончик, подобрав парфюм, от которого в первое время даже голова кружилась. Ядрёный, цветочный, пусть и не из дешёвых, зато полная противоположность моим Версаче. А чего добилась? Вещи, духи, волосы - сколько ни меняй, содержание-то останется прежним. И судя по куда-то спешащему в груди сердцу, в каждой строчке фигурирует только одно имя...
- Макс, - цежу сквозь зубы, когда мой обогреватель возобновляет исследование на ощупь хорошо знакомой ему "территории", и прямо грязной подошвой наступаю на его и без того перемазанный ботинок. - Хватит уже. Мне до вечера душ не светит, а ты меня тут ощупываешь... Ещё неизвестно, на ком твои руки успели побывать!
- Опять за старое! Ладно! - отходит на шаг назад и поднимает ладони вверх, закрепляя тем самым свою капитуляцию. А я опять говорю "привет" рою надоедливых колючих мурашек. Он хоть и потаскун, зато тёплый... - Бери вещи из багажника. Сонь, пса отвяжи, только держи крепко, сейчас с тётей Васей на берег пойдёшь.