Все, что мы помним - стр. 17
– Менеджер по уходу обеспокоен, – говорит она.
– Менеджер по Исходу?
Она смотрит на меня. Ей не нужны все эти мои глупости. Фелисити, или Частити, издает легкий смешок, похожий на фырканье, – хотя, скорей всего, в ответ на что-то в своем смартфоне.
– И чем же он обеспокоен, зайка?
– Он беспокоится за тебя, мама. Говорит, что ты вроде… какая-то взвинченная.
– Взвинченная?
– Он боится, что ты теряешь связь с реальностью.
– Боится? Связь?
Она смотрит на меня. Я могла бы продолжать в том же духе хоть целую вечность.
– Его беспокоит, что ты расстраиваешь других постояльцев. И персонал.
– Расстраиваю?
– Мам…
– Прости.
– Он говорит, что ты причиняешь неудобства. Раздражаешь людей.
– Понятно. А он ничего не говорил про Обратную Связь? Про Передовые Методы? Про Личностно-Ориентированные Модели?
Моя дочь явно впечатлена. Но все равно устала. И раздражена.
– Про Комплексный Подход?
– Мама… Все мы знаем, что ты из себя представляешь.
Борюсь с искушением спросить ее об этом. До тех пор, пока она, Фелисити и Частити не уходят. Тогда спрашиваю у самой себя.
Так что же я из себя представляю?
Предполагается, что я должна регулярно заглядывать в большой ежедневник, чтобы узнать, что произойдет завтра – или же сегодня, если смогу продержаться так долго и справиться с томительной неизвестностью. Хотя сегодня, конечно, ничего не произойдет. Ежедневник – это о будущем. Он для того, чтобы заглядывать вперед. Хотя иногда и впереди ничего нет, как будто завтрашний день отменен или перенесен на какую-то другую дату. В такие моменты, и пусть даже ежедневник посвящен исключительно будущему, я частенько ловлю себя на том, что перелистываю его к началу и просматриваю предыдущие «завтра».
В итоге можно получить много интересных сведений о том, когда что-то произошло, почти произошло или так и не произошло, и в какой день это было, будь то во вторник или в четверг – в чем не вижу особой разницы [7], или когда-то между Кубком Мельбурна и падением Рима.
Взять, к примеру, тот день, на который намечалась автобусная экскурсия. Это никогда не настолько захватывающе, как кажется, но тем не менее.
Посадка всех собравшихся в автобус занимает почти столько же времени, сколько ожидание дня экскурсии, а затем автобусу требуется ужасно много времени, чтобы добраться туда, куда он едет, развернуться и приехать обратно, после чего все еще дольше вылезают из автобуса, чем забирались в него.
И никогда, сколько бы вы ни упрашивали толстого водителя, автобус не станет на большой скорости въезжать в реку, поднимая тучи брызг, и выезжать из нее с другой стороны, как это делают машины по телевизору. Хотя, по крайней мере, можно смотреть в окно или в затылок водителю автобуса, и не исключено, что кто-нибудь свалится со своего сиденья или потеряет контроль над своим кишечником, так что все вернутся усталыми, но довольными.
Или взять тот день, когда в столовой должна была состояться охота за пасхальными яйцами, что было где-то между Распятием и Воскресением – по-видимому, в пятницу. Это обещало бездну веселья, поскольку яйца должны были спрятать – вообще-то поиски чего-то спрятанного или спрятавшегося обычно не рассматриваются в этом месте как нечто из ряда вон выходящее, но нашедших ожидала какого-то рода награда, что явно заслуживало такого определения.