Все без ума от Зои - стр. 20

Я задерживаю дыхание. У меня есть подружки, я не какой-то там изгой, не дикарка, избегающая общества, но подобных вещей ни от кого не слышала. Это впечатляет. Это – как признание в любви, только в дружбе. Я всегда украдкой мечтала иметь, если не сестру, то лучшую подругу. Я взволнована и польщена, но не собираюсь этого показывать.

– Не подлизывайся, – говорю я. Зои подползает поближе, и, сопя, утыкается носом мне в затылок.

– Спокойной ночи, Грейс, – шепчет она, и мне кажется, что она улыбается.

Сейчас.

У меня ломит все тело. Болят: шея, спина, голова, руки, ноги, даже, кажется, десны. Каждая клеточка посылает болевой сигнал в мозг, и его коротит от обилия этих импульсов. А еще я жутко замерзла – те части моего тела, что не подвержены адской агонии, просто никак не ощущаются. Наверное, их придется ампутировать из-за обморожения.

Я со стоном разлепляю веки и снова смыкаю.

Свет бьет по глазам. Я часто моргаю, пока картинка не становится четкой, но все расплывается от выступивших слез.

Я не сразу понимаю, где я. Но как только до меня доходит, слезы иссякают сами-собой, а я исторгаю из пересохшего горла поток непечатной ругани.

Ладно, не все так плохо.

Я в своей старой колымаге, втиснута в водительское сидение. Ноги упираются в руль, подошвы кроссовок лежат рядом с педалями. Машина припаркована на обочине шоссе, мимо со свистом проносятся другие автомобили. От движения воздуха моя старушка слегка покачивается.

Черная лента шоссе тонет в легкой дымке. Заснеженные верхушки деревьев смыкаются над головой, образуя плотный коридор.

На пассажирском сидении мой телефон, бумажник и бутылка воды. И будь я проклята, если эта бутылка не похожа на ту, что приносил похититель. Она, как и боль во всем теле, доказывает, что мне это не приснилось. И пусть я в своей машине, обувь, парка и толстовка снова на мне, но я таки побывала узницей того психопата.

И он зачем-то меня отпустил.

Я пока не готова размышлять о мотивах его поступка. Не в этот момент. Я предпочитаю радоваться, что снова оказалась на воле.

Как долго я там пробыла? Сколько времени? Какой сейчас день? Какой сейчас, черт возьми, год?

Я хватаю телефон, но он, конечно, разряжен. На холоде батарея совсем не держит заряд. Я желчно думаю, что со стороны ублюдка в противогазе, раз уж он взялся обо мне позаботиться, было бы мило подзарядить мой сотовый или оставить повербанк в качестве моральной компенсации. Не только воду.

Я судорожно переворачиваю бардачок верх дном, вытряхивая все его содержимое на пол в поисках зарядки. Она находится на самом дне – под коллекцией самых непостижимых и неожиданных вещей. Бардачок не просто так получил свое название. Я использую его по назначению. Кто я, чтобы спорить с теми, кто дал ему такое имя? Я достигла успеха. Аккуратной меня не назовешь.

Ключ вставлен в зажигание, не с первой попытки, но двигатель заводится. На телефоне загорается индикатор зарядки. Я разминаю затекшую шею и осматриваю свои запястья – на них остались синяки от наручников. Я не выдумала свое похищение. У меня есть доказательство.

Я не сошла с ума.

Я долго сижу, уставившись перед собой, и наблюдаю за проезжающими мимо машинами. Вероятно, у меня шок. Или что-то подобное. По крайней мере, собраться с мыслями мне удается не сразу. Произошедшее настолько выбило меня из колеи, что я чувствую себя полностью дезориентированной. Мне хочется плакать и смеяться одновременно, но я этого не делаю.