Всадник без головы - стр. 11
– Ну и черная была бы постель! – шутливо отозвался Генри, чтобы придать разговору более веселый характер. – Ух, и страшные бы я видел сны, если бы пришлось так спать!
– И я тоже, – добавила сестра, выглядывая из-за занавесок и всматриваясь в даль. – Я уверена, что мне приснились бы Плутон[8] и Прозерпина[9] в аду.
– Хи-хи-хи! – склабился черный кучер, числившийся в книгах плантации как Плутон Пойндекстер. – Мисса Луи увидит меня во сне на этой черной прерии! Вот чудно так чудно! Хи-хи-хи!
– Слишком рано вы начали смеяться, – раздался мрачный голос капитана, подъехавшего во время этого разговора. – Смотрите, как бы вам и в самом деле не пришлось ночевать в этой черной прерии! Хорошо, если не случится еще чего-нибудь похуже.
– Что ты хочешь этим сказать, Каш? – спросил плантатор.
– Я хочу сказать, дядя, что этот молодчик обманул нас. Я не могу еще этого утверждать, но похоже, что дело скверно. Мы проехали уже больше пяти миль… около шести, должно быть, а где же кипарис, о котором он говорил? Кажется, у меня зрение не хуже, чем у других, но, как я ни всматривался в даль, я не обнаружил никакого дерева.
– Но зачем же ему обманывать нас?
– Ах, «зачем»! В том-то и дело, что у него может быть для этого немало причин.
– Назови нам хотя бы одну из них, – раздался серебристый голос из кареты, – мы с интересом послушаем.
– Еще бы: ты будешь слушать с особым интересом все, что касается этого субъекта, – иронически ответил Колхаун, – а если я выскажу свои соображения, ты со свойственной тебе снисходительностью назовешь это ложной тревогой!
– Это будет зависеть от того, что ты скажешь, мастер Кассий. Мне кажется, что тебе следует испытать нас. Не можем же мы думать, что ты, военный и такой опытный путешественник, поддался ложной тревоге!
Колхаун понял злую насмешку и, вероятно, воздержался бы от дальнейших объяснений, если бы на этом не настоял Пойндекстер.
– Послушай, Кассий, объясни же, в чем дело? – серьезно спросил плантатор. – То, что ты нам сказал, вызывает больше чем простое любопытство. Какую цель мог преследовать этот молодой человек, давая нам ложные указания?
– Ну что же, дядя, – сказал Колхаун не столь заносчиво, как раньше, – я ведь не утверждаю этого, я только высказываю свое предположение.
– Какое же?
– Ну, мало ли что может случиться! В этих прериях нередко нападают на караваны – и не только на такие, как наш, но и на караваны посильнее нашего, – грабят и убивают.
– Упаси боже! – с притворным испугом воскликнула Луиза.
– Индейцы? – сказал Пойндекстер.
– Иногда бывает, что и индейцы, но часто за индейцев выдают себя белые, и не только мексиканцы. Для этого нужно лишь немного коричневой краски, парик из лошадиного хвоста, несколько перьев для головного убора и побольше наглости. Если нас ограбит банда «белых индейцев» – а это не раз случалось, – то винить нам будет некого, кроме самих себя: мы будем лишь наказаны за наивную доверчивость к первому встречному.
– Боже мой, Кассий! Ведь это серьезное обвинение. Неужели ты хочешь сказать, что этот курьер – если он действительно курьер – заманивает нас в западню?
– Нет, дядя, я этого не говорю. Я только говорю, что такие вещи бывали; возможно, он нас и заманивает…
– Возможно, но маловероятно, – раздался из кареты голос, полный язвительной насмешки.