Время жизни - стр. 50
Прийти в себя и выйти было делом пары минут. Новая личина была прилажена уже как следует, ходить в ней придётся весь день. Улисс был собран, мысли его не метались, хотя под ложечкой и поселилось чувство обречённости. Ромул самоустранился от смерти Армаля. Значит – всё ещё хуже, чем он думает. Судьба Корпорации важна для всех, но важнее Корпорации был «Сайриус», только он имел высший приоритет. А потому, если Улисс не справится с локальным кризисом, его подстраховывать будет некому.
Уже завертелась по всему миру машина Плана, и все силы отданы ему. Значит, рассчитывать можно только на себя, да ещё на то, что в любую секунду тебе могут приказать забыть об Армале. И отправиться туда, где нужно будет затыкать очередную брешь в сложнейшем механизме, которым мог управлять только Ромул.
Лаборатория затерялась среди сотен таких же полулегальных, принадлежавших непонятно кому исследовательских бюро. В соседнем офисе могли пытаться строить мутные схемы игры на бирже, а могли рассчитывать и геном нового сорта пшеницы. И то, и другое было откровенно нелегально, и то, и другое пользовалось спросом на корпоративном рынке и на подпольщиков закрывали глаза, стараясь при возможности переманить сотрудников мелких фирм на корпоративные оклады.
В этой лаборатории что-то тоже исследовали, но только для вида, чтобы прикрыть закупку дорогостоящего оборудования. Улисса встретил тот «штабной», что руководил агентами на площадке, он стал теперь ещё бледнее от усталости и неуверенности. Сказать ему было почти нечего.
– Токсин идентифицирован?
– Точную формулу мы узнаем ещё нескоро, это довольно сложное соединение, пока есть только основные элементы. С механизмом его работы ещё сложнее. Высокотехнологичная штука. Псевдобелок с механизмом деления. Макровирус. В обычной лаборатории такого не синтезировать, даже если засадить за работу наших спецов.
– Они хотели быть уверены в результате, раз в ход пошли секретные боевые реагенты?
– Да, скорость реакции на нервных окончаниях поразительная. Мышечная ткань блокируется специфическими восстановительными реакциями на сарколемме и базальной мембране. У обычного человека не было бы шансов.
– Обычный человек умер бы и от стольких переломов. Значит, он боролся?
– Да. Мы не обнаружили термических следов на осколках черепа.
– Зато обнаружили чрезмерное окисление.
– Как вы узнали?
– Догадался. Следы ионизации в пробах воздуха. Озон. Вот тебе и окисление. Так? Ладно.
Улисс потёр виски, собираясь с мыслями.
– Баллистическую экспертизу ампул провести по полной программе. Мне нужен производитель. И ещё – все агентурные сведения, в каких лабораториях ведутся исследования с подобными псевдобелками. Остальное оставьте, и так всё понятно.
Нужно с этим быстро разобраться, очень быстро, как можно быстрее. И почему так себя ведёт Ромул? Он должен был хоть на секунду оторваться от своих планов ведь их так мало, так мало, и гибель каждого из них… Непонятно. Это кризис, чёрт побери, это кризис.
Мне нужно тело.
Он не произносил это вслух, но люди вокруг словно разом почувствовали незримый приказ. Комнаты опустели, даже освещение будто угасло, стало тусклым, едва намечая тени предметов.
На белом лабораторном столе лежал завёрнутый в серебристый кокон предмет. От него отчётливо веяло холодом, как от стылой мёртвой железки, забытой кем-то на теплообменнике охладителя, впитавшей жуткий нездешний мороз и теперь отдающей его окружающему миру.