Время вышло. Современная русская антиутопия - стр. 10
Это нервы, подумал Арсений. Нервы. Расшатаны, вот и кажется. Флоэма.
– У тебя спина… Ничего не зажило. Может, тебе жилетку поддеть? Под рубашку? Не заметят ведь…
– Сунцова помнишь? – спросил Арсений. – Со мной учился. Работал в «Треноге» и надел жилетку.
Марта вздохнула.
– Надел Сунцов жилетку, пустил мизи гулять по плечам. Хорошая жилетка была, из монолески связана, крепкая. Мизи ринулась, а когти в петлях увязли, мизи повисла… разрыв связок. Теперь Сунцов массажист. Телят массирует, мастер мраморной говядины в Киржаче.
– Обдерёт ведь, – сказала Марта.
– Да пусть дерёт, – сказал Арсений. – Привык уже.
Марта сочувственно улыбнулась.
– Я приготовила завтрак, – сказала она. – Позавтракать бы тебе.
– Уже не успеваю, извини. В сушилку… пойдём, постоишь.
– Так нельзя, – сказала Марта. – Я сварила тебе яйцо пашот.
Яйцо пашот было большим искушением, но Арсений отправился в сушилку. Марта поплелась за ним.
Вентиляторы гоняли по стенам горячий сухой воздух, создавая внутри пустынный вихрь, внутри которого Арсений держался за поручни, изо всех сил стараясь не уснуть; в сушилке он засыпал частенько, тогда Марта стучала по плексигласу ладонью.
Сегодня Арсений не уснул.
– Выглядишь устало, – сказала Марта. – Поспи в поезде.
– Посплю. Да, обязательно посплю.
– Пропиточную открывать?
Предстояла самая отвратительная часть. Хуже душа, хуже сушилки. Арсений ощутил тошноту.
– Лимона? – спросила Марта.
– Открывай…
Марта открыла соседнюю комнату, Арсений вошёл. Почти половину комнаты занимал шкаф. Шкаф достался Арсению вместе с квартирой, он был тяжёл и уродлив, Марта собиралась его выкинуть, но Арсений приспособил его под пропиточную.
Ненавижу, подумал Арсений. Как ненавижу это.
Марта приблизилась к шкафу, резко распахнула дверцу. Арсений поморщился, выдохнул и вступил внутрь.
Тела коснулся белый медвежий мех. Прикосновение было неприятным, кожа немедленно стала чесаться.
– Готов? – спросила Марта.
– Да.
Марта захлопнула дверцу.
Арсений сделал короткий шаг и оказался окружён шерстью со всех сторон.
– Можно, я выйду? – спросила Марта.
– Да.
Марта удалилась. Арсений всхлипнул и принялся тереться о шерсть. Спиной, животом, боками и головой. Он тёрся не спеша, обстоятельно, добиваясь, чтобы каждый сантиметр пропитался Флоэмой.
Тошнота от желудка поднялась к горлу, голова закружилась, Арсений толкнул дверцы и выскочил из пропиточной, сбрасывая статический разряд, потрогал в коридоре трубы.
Всё.
Марта ждала его в холле.
– Как? – спросил Арсений.
– Умеренно, – ответила Марта. – Флоэма.
Флоэма. Флоэма чувствовалась. Человек посторонний вряд ли уловил бы её флюиды, но Марта была профессионалом, хотя и прачка ныне.
– Чуть ниже среднего, – сказала она. – Не беспокойся, всё в порядке. Но время… Время-время, тебе надо спешить.
Арсений выдохнул.
– Рубашку.
Марта подала рубашку, строгую и белую. Арсений надел, не сразу попав в рукава.
– Вызываю такси, – сказала Марта. – Одевайся пока.
– Да…
Арсений застёгивал рубашку, надевал трусы, натягивал брюки, носки и туфли, завязывал галстук, с третьего раза завязал. Марта помогла надеть пиджак, прошлась по плечам щёткой.
– Как? – спросил Арсений.
– Хорошо. Но выглядишь усталым. Не забудь поспать в поезде.
– Не забуду.
Арсений надел пальто и шляпу, а в прихожей – галоши и дождевик, Марта вручила ему сейф-сьют и поцеловала в щёку. Арсений открыл дверь и ступил на лестницу.