Время уходит. Жизнь продолжается. Повесть - стр. 38

А как бывает? Задаётся ли кто-нибудь из живущих на земле: чего было больше в его жизни, радостей или огорчений? Задаются. И многие. А что на выходе по результатам этого подсчёта? Как правило, лишь качественная оценка. Вроде вот этих: «нормально прожил жизнь»; «ничего хорошего не было, вспомнить нечего»; «это была не жизнь, а сплошная мука»; « было, и хорошее и плохое, всё, как в жизни». Даже не исключается и то, что кто-то посчитает хорошее и плохое в своей жизни в процентах: «да, примерно 50 на 50». Ибо каждый человек оценивает своё отношение к хорошему и плохому по своей методике, присваивая по своему усмотрению вес каждому событию в его жизни.

И таких вариантов ответа можно привести бесчисленное множество, вернее не бесчисленное, а по числу встреченных людей. И навряд ли в таких оценках важны эти проценты, ибо эти оценки всё-таки для внутреннего потребления, потому что они касаются жизни конкретного человека и никого больше. И, по -видимому, здесь важны не проценты, а степень эмоционального воздействия на человека того или иного события в его жизни.

Тот удар «под дых», который Матвей получил от военкомата, случился в самом начале его взрослой жизни, отождествляемой им с окончанием средней школы. Жизни то ведь ещё не было, по крайней мере, осмысленной. В этом возрасте такое поведение военкомата, без всяких на то оснований изменившего им же принятое решение на зачисление абитуриентом в училище, было ничем иным, как откровенно пренебрежительным (что хотим, то и делаем) унижением Матвея как личности, а потому вызвавшее у него уже осознанное сильнейшее эмоциональное потрясение, сравнимое разве только с ужасом, испытанным Мотей при проводах отца на войну и получением через три года извещения о его гибели. Такие события не забываются. Всю жизнь.

Но даже в таких обстоятельствах нормальные люди не ищут сразу же верёвку, а мобилизуют себя для отыскания выхода из создавшегося положения. Разве дано человеку заранее знать свою судьбу? Кто может гарантировать, что за этим испытанием не последует другое, может быть ещё более тяжёлое. Хотя и все мы под Богом, но Господь никогда не спешит оповестить о своих намерениях. Поэтому «на Бога надейся, да сам не плошай». А Господь оценит тебя по трудам твоим, но после, когда в «небесной канцелярии» разложат всё по полочкам. На это нужно время, часто очень большое.

А о принятом там решении «карать или миловать» человек может узнать лишь по изменению своего внутреннего состояния, неразрывно связанного с активностью его устремлений занять подобающее место под солнцем. Нет никакой прямой связи с Господом, даже если и лоб разобьёшь в своих мольбах к нему в доме его. Таков он. Недоступный. Впрочем, это должно быть и правильно. Ибо нужно соблюдать дистанцию от тех, кто «из земли взят и в землю же обратится», так как от них можно ожидать всего, чего угодно, а только Он вечен и безупречен в своём поведении и делах своих.

Матвей, потихоньку справившись со стрессовым состоянием после полученного от военкомата нокаута и обратившись «куда следует» с надеждой на справедливое разрешение его просьбы об отправке в училище, как-то даже успокоился и стал смиренно ждать команды из того же злополучного военкомата. Режим ожидания совершенно не предполагает затворнический образ жизни. Встречи с друзьями продолжались, стремление учиться никуда не делось, а только больше обострилось, поэтому и увеличилась тяга к серьёзной литературе, политической и технической, которую, к счастью, можно было отыскать в библиотеке сельского клуба. «Броуновское» же движение никто не отменял, люди перемещались по его законам и встречи с новыми людьми были неизбежными. Что и случилось в один из прекрасных августовских дней, когда перед Матвеем предстала совершенно незнакомая девушка, назвавшаяся Таисией. Между молодыми людьми проскочила та самая божья искорка, заставившая их посмотреть друг на друга более внимательно. А внимательность позволяет не только увидеть, но больше почувствовать внезапно возникшую обоюдную симпатию молодых людей. С самого первого дня знакомства возникло то чувство, которое накрепко привязывает молодых людей друг к другу. Сильнее чувства искренней и чистой любви на этом белом свете больше ничего нет.