Время тишины - стр. 22
– Дружище, безусловно, в твоих словах есть доля правды, – по обычаю, охотно согласился со мной Гудомаров-младший. – Но я не мог пройти мимо такой кандидатуры, потому что ее рекомендовал очень приличный человек. Он работает в том же магазине грузчиком.
– Хочешь сказать, что доверишь финансовое будущее газеты товароведу овощного магазина, рекомендованному грузчиком?
– Молодец, ты понимаешь меня с полуслова! Вот за это я тебя и ценю, дружище! В плане сообразительности тебе нет равных. Я знал, что ты одобришь мой выбор.
– Но… э-э-э… скорее, наоборот… На мой взгляд, надо устроить конкурсный отбор, хотя бы из трех кандидатов, хотя бы один из которых должен иметь высшее экономическое образование.
– Думаешь, я об этом не думал? Размышлял день и ночь, голову ломал над тем, где бы найти верного и разумного человека, который будет тащить из редакционной кассы в свой карман столько, чтобы было незаметно и не отражалось на редакции. К тому же эту женщину мне рекомендовали, как непревзойденного специалиста по финансовым уловкам. В наше трудное время, когда свора госведомств во главе с налоговой инспекцией выдаивают тебя досуха и требуют еще и еще, это крайне полезное качество.
На том вопрос был решен – Тамара Петровна стала третьим членом нашего растущего и набирающего мощь коллектива. Четвертым стал Вадик, и на каторгу заманил его я. О нем стоит рассказать отдельно, ибо субъектом он слыл неординарным. В стан журналистов Вадик попал года четыре назад. История умалчивает о том, как это произошло. Говорят, работал таксистом, а затем каким-то чудом был зачислен в штат бульварной газеты. Вадик относился к тому типу невозмутимых соотечественников, что не расстраиваются и не смущаются, совершив четыре ошибки в слове из пяти букв.
Он понятия не имел о том, что такое жанр и стиль, хотя его стиль был неповторим и неподражаем. Ходили слухи о том, что его заметки полностью переписывает редактор. Вадика в бульварной прессе ценили, так как он обладал обширными связями в криминальных кругах и в правоохранительных органах. Он был своего рода связующим звеном между ними, и пользовался положением. Его заметки в рубрике «Криминал» имели шумный успех. Они были наполнены кровавыми подробностями, которые он нередко черпал от непосредственных участников события, сохраняя, естественно, их инкогнито.
Вадик был неприхотлив, и мог просидеть в засаде хоть трое суток. К числу его недостатков, помимо недостатка образования, я бы, пожалуй, отнес неумение выпивать – типчик умудрялся быстро напиваться и после трех рюмок уже был не в состоянии поддерживать светскую беседу. Обычно на журналистских попойках он укладывался лицом в какой-нибудь салат и мирно дрых до окончания вечеринки. Словом, Вадик был человеком, способным органично влиться в наш коллектив. Его интересовала только зарплата. Другие вопросы, такие, как вопросы совести и чести, были для него непринципиальны.
Поэтому я не удивился, когда он не отключил телефон, услышав мой голос, и с готовностью согласился сменить воинский лагерь при условии, что в нашем лагере ему дадут хорошее жалованье. Я обещал, что его зарплата будет как минимум на тысячу рублей больше, чем на предыдущем месте работы, что решило вопрос в мою пользу. Он лишь попросил о встрече, чтобы оговорить детали контракта и ударить по рукам. Встретились мы в тот же вечер у панельной девятиэтажки, по пути к которой я гадал, почему Вадик назначил свидание именно там. Он сам раскрыл загадку.