Время одуванчиков. Рукопись из генизы - стр. 35

Им принесли отбивные, и Джем убедился, что Степанов был прав – их размер действительно радовал глаз, да и на вкус они оказались превосходными. Ловко орудуя ножом и вилкой, он поглядывал на Степанова.

– Ну и что ты думаешь, это бандосы какие-то?

Степанов оторвал взгляд от своей тарелки и задумчиво ответил:

– Ну, вряд ли какие-то отморозы в чистом виде, но с криминалом связанные несомненно. А учитывая его акцент, как ты говоришь, то, скорее всего, грузины или армяне. Если бы я сам слышал его, то точнее бы сказал.

Джем прищурил один глаз:

– Не, я не разбираюсь. Я узбека-то от таджика не отличаю, а грузина от армянина тем более.

Степанов что-то прикинул и заявил:

– Я тебя подстрахую. Время еще есть, я приглашу одну мадемуазель из нашего архива посидеть в ресторане. Думаю, ей будет интересно.

Джем усмехнулся:

– Вот ты жук. За мой счет амурные вопросы решаешь…

– Исключительно по долгу службы, – засмеялся Степанов. – Если бы ты ее видел, у тебя таких мыслей не возникло бы. Но я буду глупо там выглядеть, если один припрусь и сяду кофе пить, как Шарапов. Весь шалман только переполошим.

– А у тебя с собой есть парабеллум? – поинтересовался Джем.

Степанов отмахнулся:

– Да прекращай ты. Никто не будет в центре Москвы «красную жару» устраивать.  Мы же не Шварценеггеры какие-нибудь. У тебя задача крайне проста – прийти, выслушать, уйти. А я постараюсь их срисовать. Потом видно будет.

Джем согласился:

– Да мне-то по барабану. Меня бандосы не особо напрягают. Меня бесит, когда они с ментами в одной упряжке работают. В этом случае менты гораздо опаснее. Думаешь, мало таких случаев бывало, когда пацанов на «стрелке» менты принимали? А потом при шмоне наркоту им подкидывали или еще какой-нибудь запрет… Потому что те, с кем они рамсили, с ментами работали и по-простому их сливали.

– Нет, это не тот случай. Просто даже сам посуди, уровень какой – писатели, рукописи… Такие темы предполагают наличие интеллекта. Если даже ментов и подключают, то серьезных. Это не за палатку с алкашкой где-нибудь в Строгино тереть. Хрусталев кому-то действительно важному на мозоль наступил.

Они еще немного посидели, пока пили кофе, и прикинули все до мелочей. Степанов позвонил своей знакомой и договорился о встрече. Потом Джем рассчитался и пошел за машиной, а Степанов направился в сторону метро.

Было без трех минут девять, когда Джем вышел на Тверскую площадь, глазами отыскав вход в ресторан напротив памятника Юрию Долгорукому. В темноте ярко горели неоновые буквы «Арагви», а вдоль бордюра в ряд блестели лаком роскошные автомобили, преимущественно «мерседесы» S-класса, которые в народе уважительно звали «кабанами». Возле некоторых машин кучковались крепкие ребята в кожаных куртках, ведя оживленные беседы.

Тяжелая дверь с огромным стеклом пропустила Джема вовнутрь, и он окунулся в знакомую по другим подобным местам липкую атмосферу, наполненную табачным дымом, шумными разговорами и громкой музыкой. В фойе его тут же приветствовал вежливый человек в дорогом черном костюме с золотыми пуговицами.

– Добрый вечер. Могу чем-то помочь?

Джем спокойно посмотрел на него:

– У меня здесь встреча, но я не знаю с кем.

Тот понимающе кивнул:

– Да, конечно. Как ваше имя?

– Джем.

Вежливый человек снова кивнул:

– Да. Вас ждут. Пойдемте со мной.