Время новых дорог - стр. 19

Кодкин, все еще донельзя возбужденный последними событиями, сразу же стал объяснять их вновь прибывшему, как он сразу догадался, начальству.

– Много я всяких придурков видел, а вот лично его… – развернул он к свету пытавшегося раствориться в полумраке под лестницей Веселова. – Лично его только в цирке с верблюдами показывать. Так у того два горба на случай дальней дороги, а у тебя что? Тебе на меня сейчас молиться надо, что живым сюда доставил, а он, дуролом, дальше шагать направился. Это на ночь глядя… по реке… Погодка, как по заказу – хоть стой, хоть падай. Да еще в ботиночках, как на именины… Женщину расстроил до слез, товарища научного сотрудника силу применять заставил. А то, что я за тобой в таком виде босиком по льду бежал, это как? За косой вода сплошная поперла. Морду за это бьют, понял?

Веселову, вдруг оказавшемуся в центре внимания, было явно не по себе. Он оттолкнул руку вытащившего его на свет Кодкина и, вызывающе уставившись на подошедшего разглядеть его поближе Пустовойта, с раздражением попытался объяснить:

– В чем, собственно, дело? Мне надо дальше, я пошел. Мне что, разрешение у вас спрашивать?

– Дальше до Северного полюса кроме диких северных оленей никого. И те бредут, спотыкаясь, – не отставал разозлившийся Кодкин.

– Меня это вполне устраивает, – пробормотал Веселов.

– А мы за тебя, значит, отвечать должны? Так, что ли? – вес больше заводился Кодкин, пытаясь справиться с то и дело распахивающимся тулупом. – Я тебя еще раз спрашиваю, ты кто?

– Неудачник, – не сразу отыскал ответ Веселов и отвернулся от продолжавшего рассматривать его Пустовойта.

– Неудачник, это когда с парашютом прыгнул, а он не раскрылся, – не унимался Кодкин. – А ты вроде живой и пока еще здоровый.

– Это случайно не ваши цветы? – неожиданно поинтересовался у Веселова Пустовойт, показав на букет, красовавшийся на столе.

– Не мои, – буркнул Веселов и снова попятился в темный угол под лестницей.

– Он что, похож на миллионера? – удивился нелепому на его взгляд вопросу Кодкин. – У нас их сейчас по пятьсот рублей за штуку земляки с Кавказа предлагают.

Почему-то это рассмешило Наташу, и она активно вмешалась в этот довольно нелепый разговор.

– Давайте прекращайте все эти допросы, вопросы. По-моему все в сборе. Никого больше не ожидаем, Борис Юрьевич?

– Господь с вами. Сюрпризов, по-моему, итак сверх нормы.

– Тогда на правах хозяйки и именинницы прошу всех к столу.

Кодкин, кутаясь в тулуп, попятился к нарам.

– За такой стол в таком виде, в каком сейчас нахожусь, даже мой свояк не сядет. А он и на горячую плиту сядет, лишь бы перспектива была.

– Никаких церемоний, – продолжала смеяться Наташа. – Каждый садится в том виде, какой имеет.

– Это так, конечно, – согласился Кодкин, – только сначала свою мокреть за печкой развешу, а то утром машину в порядок приводить не в чем будет. Вы уж извиняйте, я по-быстрому.

Он стал развешивать свою промокшую насквозь одежду у жарко топящейся печки. Остальные один за другим, словно нехотя, стали рассаживаться на скамье за столом. Веселов, наверное, так бы и остался сидеть на каком-то ящике под лестницей, если бы Ефимов чуть ли не силой извлек его оттуда.

– Вы на меня не обижайтесь, что я вас там так… Еще бы шаг-другой – пришлось бы полноценно искупаться. Я вам как-нибудь расскажу, какие тут случаи случались – извините за тавтологию.