Время муссонов. Часть 3 - стр. 20
И хотя часть сделок, по которому проходил босс, исполнялась им, он не собирался останавливаться, так-как жизненный принцип, которым он жил заключался в постоянном движении вперёд. А это означало новый коррупционные скандалы в будущем.
Звонок мобильного настиг его в тот самый момент, когда он вынимал из коробки гаванскую сигару – подарок Фиделя Кастро сделанный ему лет двадцать назад. Тогда он не был тем, кем был сейчас. В прошлом году он вновь в составе делегации был на Кубе, о чем до сих пор вспоминал с ностальгией. Хотя сейчас Куба была не та, что раньше.
– Он вышел, – сообщила труба загробным голосом. Мгновенно догадавшись, кто говорит, он сообразил и о ком речь. Не зная этого, хотя сейчас у него возникло такое чувство, что, наконец, дождался конца света, внутренне он всегда был готов к худшему. Неизменно находивший ответ на любую реплику, ныне он замер с сигарой в руках как парализованный не в состоянии произнести ни слова.
– Случилось что? – спросил огромный, как слон детина, давно из обычного телохранителя превратившегося в личного шофёра. Напоминая шириной грудной клетки шкаф, он лихо управлял машиной, избегая пробок, выруливая на тротуар и пугая прохожих, чем вызывал недовольство жителей Гвадалахары, впрочем, не надолго. Обязательные платежи за нарушение дорожного движения компенсировал босс броском с заднего сиденья парой сотенных. Сейчас Мучо отчего-то побледневший, словно услышал историю своей жизни из уст ангела, тихо прохрипел
– Случилось, Эмилио… худшее…
– Может чем подсобить?
Эмилио был непростой смерд. У него был неплохой удар справой, позволяя сокращать количество недоброжелателей шефа до приемлемого количества. Впрочем, ему такая работа нравилась.
– Нет, Эми, здесь нужен…. Такой специалист. В общем…
– Так что случилось, босс?
– Помнишь Джузеппе? Того, что завалил одного из наших в Нью-Йорке? Почти два года назад… А до этого чуть не сделал меня. Ну, того, кто любит чтобы его звали Грек? Чернявый…
– Тот америкос?
– Тот самый. Его выпустили. Эта собака когда-то проникла к нам под чужой фамилией и пыталась меня закрыть. Убила моих парней. Я потратил на ублюдка миллион баксов, чтобы его закрыли лет на сто, а его выпустили! Где, бля, справедливость?
– Надо было на зоне резать. На свободе до него добраться сложней.
– В тюрьме был на особом режиме. Он-же сраный цэрэушник. К ним особый почёт.
– Готовить команду в Нью-Йорк? У меня…
– Не спеши, – Хоакин Самбада набрал номер и выдохнул в него, – срочно свяжись… Да, черт тебя побери, и да. С этим сраным судьёй. Как его… Вышел Грек. У тебя неделя. Через неделю я спрошу с тебя. Лично. Понимаешь? Хорошо. Зарыть его так, чтобы не нашёл ни один федерал. Сам найдёшь повод.
Звонок второго мобильно оторвал от мрачных мыслей. Он посмотрел на номер. Овидио.
– Да, сынок, – у сенатора он был единственным.
– Я решил нашу проблему.
– Ты о чём? – не совсем понимая его, все из-за мыслей, с которых не мог быстро переключиться.
– Мой дядя. Я знаю как его вытащить, – голос в трубке напоминал удары литавров в честь взятия очередного города крестоносцами.
– Это хоро…
Но договорить он не успел. Выросшее под лимузином дерево мощного взрыва подбросило машину до третьего этажа стоявшего на тротуаре здания, почти мгновенно расколов её на две части. Прибывшие на место происшествия полицейские и медики, констатировали смерть сенатора и его помощника, чем вызвали ехидные шутки оперативных работников.