Время муссонов. Часть 2 - стр. 32

– Машка присмотрит за ним, не беспокойтесь, – пятидесятилетний капитан сейнера был немногословен и все понимал с полуслова.

А спустя сутки корабль вышел из порта Иокогамы в сторону Владивостока, где через двое суток попал в окружение группы людей в костюмах, сопроводивших пассажиров до местного управления КГБ СССР, где в течение недели мужчина писал отчёт. Ребёнка временно определили в детский дом. Спустя месяц мужчина, после доклада в Москве, вернулся за ним во Владивосток и забрал мальчика, и отвёз в один из ведомственных детских домов, чтобы уже никогда не потерять с ним связь.

Хотя следующая встреча Александра Ли и Дмитрия Дмитриевича Алферова произойдёт при весьма странных обстоятельствах, но как это не удивительно, вовремя, переплетя их души настолько, что спустя время они станут родственниками. Но уже тогда, когда передавал малыша на попечение капитану сейнера, Хатоши Ошияма понимал, насколько ценен мальчик, которого он спас от смерти. А спустя год, после того побега, он будет арестован в Соединённых Штатах как китайский разведчик и помещён в самую опасную тюрьму северной Америки – Элай.

 Именно тогда, когда за его спиной захлопнулись стальные двери, он услышал тихий голос, из соседней камеры.

– Главное, когда сбежим, никогда не забывать, что это такое – Элай. Меня зовут Джованни Тоскано. Местные считают меня гангстером. А ты кто?

– А я не гангстер, – впервые произнёс Хатоши, расслышав хриплый кашель, который он принял за смех.

– Шпион? – рассмеялся сосед, – здесь держат только самых опасных людей Америки. Гангстеров и шпионов. Если ты не один из них – значит ошибся с адресом.

– Так и есть. Ошиблись.

– Но мне шепнули из ФБР, а они редко ошибаются, что ты всё-таки один из них. Но можешь не отвечать, мне по хрену. Как тебя зовут, китаец?

– Дэн Сяо пин. Можно просто Дэн.

– Вот и договорились, Дэн. А меня можно Джон. Так меня все зовут. Здесь главное прикрывать спину, Дэн. Тем более такому, как ты.

– Какому, как я?

– Жёлтому. Ты без обид, я, например, – белый. Есть ещё чёрные. Видел таких? – спросил он, но не получив ответ, продолжил, – есть ещё краснокожие, не путать с красными – эти политические. А краснокожие – это местные, индейцы. Ты давно в Америке?

– Года не прошло.

– Знай, лучше быть голубым, чем красным или коричневым. Хотя все эти краски ФБР просто не выносят на дух.

– Кто такие голубые?

– Петухи. Которые используют жопу товарища для собственного удовлетворения. Им что баб не хватает? Ответь мне, китаец?

– Не знаю. Я таких не видел.

– Так вот, здесь их до хрена. Остерегайся их, особенно в душе. Не заметишь, как станешь одной из красавиц. У таких наколка на руке в виде сердечка. У коричневых – кривые кресты, как у Гитлера. У красных – звезды и серп с молотом. Они все на Сталина похожи. Коммунисты. Китайцы тоже вроде – коммунисты? Ты сам коммунист?

– Что такое – коммунист?

– Ты и этого не знаешь, ну ты совсем дремучий. Ты же китаец. А Китай – коммунистическая держава. Как СССР. Как пол-Европы и пол-Африки. Я тоже коммунистов не люблю, хотя мне, по сути, плевать.

– Нет.

– Что – нет?

– Я не голубой и не коммунист. Я не красный и не коричневый. Я – якудза и я не китаец. Мне чхать сколько коричневых попытаются сделать из меня голубого, но знаю точно, все они умрут в красном цвете.