Время Мortido. Опасные связи - стр. 40

В гуманистике, как известно, роковое слово о смерти человека впервые было произнесено французским структурализмом. Цель гуманитарных наук «не конституировать человека, а растворить его» (К.-Леви Стросс). Но тогда оно рассматривалось как некий прием, специфическая методология познания, которое предпринимается, в конце концов, ради человека. Смерть как онтологическое состояние и Благая весть о ней /Евангелие антигуманизма/ была провозглашена постструктуралистской философией или, распространяя ее на всю культуру – постмодернизмом. Наиболее решительные «слова надежды» на результаты познания человека высказал М.Фуко: «можно поручиться – человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке».32 Это ставит его в ряд ключевых фигур вместе с Коперником и Дарвиным, символизируя наступление принципиально нового этапа в судьбе человека и его мира.

Но какой будет мир без человека? Что идет ему на смену? Сам Фуко оставляет эти вопросы без ответа. В последних работах он как бы даже отказывается от радикального антигуманизма, опять говорит о субъекте и герменевтике его познания. Однако идеи живут собственной жизнью и Ж. Делез в приложении «О смерти человека и о сверхчеловеке» к своей книге о Фуко такой ответ дает. «Силы в человеке вступают в отношения с силами внешнего: с силой кремния, берущего реванш над углеродом, с силами генетических компонентов, берущих реванш над организмом, с силой аграмматикальностей, берущих реванш над означающим… Как сказал бы Фуко, сверхчеловек – это нечто гораздо меньшее, чем исчезновение существующих людей, и нечто гораздо большее, чем изменение понятия: это пришествие новой формы, не Бога и не человека, и можно надеяться, что она не будет хуже двух предыдущих».33 Ответ гораздо более конкретный, хотя тоже требует расшифровки: человек распался на факторы и силы; в этом качестве он вступает в отношения с техникой, прежде всего компьютерной /»кремнием»/, которая берет реванш над жизнью и естественным человеком /»углеродом»/; генная инженерия, манипулируя человеческой телесностью, разрушает его целостность как организма; победа над означающим означает ликвидацию субъектности человека. В итоге образуется новая форма «не Бог и не человек».

Что это за форма, о которой все сказано, но она не называется? Очевидно, это и есть искомый постчеловек, возникающий в результате смерти Homo sapiens как природно-социального существа. А постмодернизм, включающий в себя трансгуманизм, есть идеология этого процесса и замены человека постчеловеком. Это сциентистский технократизм, перенесенный на существующего исторического человека. Предавая его, постмодернизм открывает дополнительные шлюзы и так смывающему нас стихийному потоку техногенного прогресса.

Есть ли перспективы по установлению некоего modus vivendi между биогенным и возникающими на наших глазах техногенными формами разума? Каковы могут быть принципиальные подходы к этому?

Когда-то на Земле не было биосферы. Появившись, она охватила собой предшествующие виды неживой материи. Однако не полностью. Физико-химические структуры продолжают существовать самостоятельно, вне значимого биотического влияния. Возникновение другого не обязательно целиком и сразу отрицает бытие, послужившее его лоном. Со становлением ноотехносферы живая материя, человек с его естественным интеллектом превращается в “старую” форму бытия, но она вполне может продолжаться неопределённо долго, коэволюционно взаимодействуя с вновь возникшей. Содержание такого взаимодействия, его влияние на внешнюю и внутреннюю природу человека зависит от своевременного и правильного осознания им своего изменившегося положения, выработки жизнеутверждающей стратегии поведения. Немного, но зависит. Не может быть такого, что всё влияет на человека, детерминирует его, а он, обладая сознанием и волей, не определяет ничего.