Время библиоскопов. Современность в зеркале книжной культуры - стр. 56

Здесь всё та же самая постэстетика: копия ценнее оригинала, вторичное важнее первичного, производное статуснее первообразного.

Книжки нынче не только фотографируют, но и рисуют. Вообще книга и чтение всегда были привлекательными объектами для художников, популярными сюжетами живописи. Читающих людей любили изображать Перуджини, Хамза, Уэбстер, Коро, Ренуар, Мане, Матисс и многие-многие другие. Натюрморты, портреты, жанровые сцены – ко многим можно добавить «библио-». Однако современность явила новые образы и способы художественного осмысления Книги и Читателя: эклектика, ирония, подтекст, игра в тождества.

Так, британский художник Джонатан Уолстенхолм рисует «очеловеченные» книги. Весь цикл акварелей – как своеобразное приключение: как книга читает другие книги, дерётся с ними, играет в домино, переживает творческие муки, пишет и иллюстрирует саму себя, а умирая превращается в осенние листья…

Д. Уолстенхолм «Два старых тома»

Д. Уолстенхолм. «Тайная жизнь писателя-криминалиста»

Причём обратим внимание на несколько любопытных моментов. Во-первых, здесь, как и в современном книжном дизайне (гл. 2), эксплуатируется идея искусственного «оживления» книги – достаточно изобразить её с ручками-ножками. Во-вторых, книжки Уолстенхолма все как одна потёртые, истрёпанные, ветхие. Они явно уже прожили одну долгую-предолгую жизнь и теперь проживают вторую – новую и, главное, лучшую. Более «живую». В-третьих, есть знаковая деталь: на одном из рисунков воспроизводится техника бук-карвинга (гл. 4-). Узнали?

Для самого художника и в отдельно взятом творческом процессе всё это просто забавная придумка и сюжетная игра, но в общекультурном контексте это очередное свидетельство того, что Книга уже никакая не святыня, а просто вещь. Точнее даже вещица, пусть и человекоподобная. Притом такая, которая нуждается в «обновляющих» и «улучшающих» действиях, – культурном «апгрейде».

То же самое – в отношении классической литературы. Скажем, в рамках просветительского проекта «Arzamas» (2015) предлагалось «поучаствовать в определении эталона мужской литературной красоты»: выбрать пять писательских портретов и разместить в соцсетях. Российский художник Лёша Фрей выпустил серию рисунков, в которой соединил портреты Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого с образцами модной одежды. Классики превратились в фотомоделей. Из авторского комментария: «Я хотел стимулировать интерес к чтению у молодого поколения, показать, что классика – это must have и произведения актуальны и в современной России». Заметим: именно must have. Не must read. Чтение вторично – важно созерцание и обладание.

Визуализация изящной словесности возможна не только в статике и на плоскости, но также в движении и объёме. Уже понятно, что далее речь пойдёт о кино.

Примерно с начала 2000-х Россию захватила мода на новейшие экранизации литературной классики. Одну из первых – сериал «Идиот» (2003) – зрители приняли на ура: кинорейтинг был более 25 % по стране. А уж как ликовали издатели: продажи романа выросли в четыре раза! И дальше пошло-поехало – примерно в год по картине: «Мастер и Маргарита», «Преступление и наказание», «Доктор Живаго», «Герой нашего времени», «В круге первом», «Обитаемый остров», «Братья Карамазовы», «Господа Головлёвы», «Солнечныйудар», «Тихий Дон»…