Время библиоскопов. Современность в зеркале книжной культуры - стр. 40
Улучшение имён
Интерес к заглавиям книг проявляют уже не только издатели и авторы, но даже сами читатели. Есть популярный англоязычный блог «Улучшенные названия книг» (Better book titles), в котором любой желающий может придумывать новые заголовки для известных произведений. Так «Праздник, который всегда с тобой» превращается в «Годы волшебного пьянства»; «Большие ожидания» трансформируются в «Миром вокруг меня правят деньги» и т. п. Не очень-то оригинально, но что же вы хотите от людей, которые подражают героям известного анекдота: «чукча не читатель – чукча писатель»? Типичное развлечение кибекантропов (см. Предисловие). Хотя периодически проводятся и вполне серьёзные конкурсы на лучшие названия для книг, правда, преимущественно прикладных или узкопрофильных: домоводство, дизайн, красота и здоровье, практическая психология, юбилейные и мемориальные издания.
В условиях тотальной десакрализации Имени не удивляют также предложения (а иногда даже настоятельные просьбы) издателей авторам изменять названия книг для «повышения продаж». Причём не только сборников, но и отдельных произведений. Эта практика также отнюдь не нова. Широко известный пример – многократное переименование книги Мопассана «Пышка» (фр. «Boule de suif»), разошедшейся в первом издании тиражом всего-навсего полторы тысячи экземпляров. Через год её переделали в «Любовь и другие истории», результат – 37 тысяч проданных экземпляров. Ещё через год она же вышла под заголовком «Как совершилось заклание одной французской проститутки?» и продалась в количестве 54 700 экземпляров!
Из этических соображений обойдёмся без современных примеров, хотя таковые имеются в изобилии. Отметим лишь общность мотивации: изменённое название позволяет выдать ранее написанное за новое – и становится способом дополнительного заработка, инструментом вторичной капитализации текста. Из того же разряда – изменение финалов произведений при переиздании, создание римейков и сиквелов – словом, всё, выявляющее серийность как один из признаков литературного мейнстрима и массового книгоиздания.
И так же, как в случае с премией «Diagram», здесь отражаются актуальные тенденции и характерные приметы времени, фиксируются популярные культурные практики. Творческие эксперименты с названиями книг становятся предметом дискуссий, имеют собственный премиальный процесс, получают специальные пункты в авторских договорах. А это вам уже не анекдот про чукчу – это маркер легитимности, показатель общественного признания, знак оформления эксперимента в ритуал.
Функции и полномочия ономатета (дающего имена) нынче распределяются между автором книги и другими участниками литературного процесса: редакторами и издателями, брендмейкерами и маркетологами, критиками и журналистами.
Из современных заглавий вряд ли может сложиться единый культурный код, как, например, в XIX веке, где он представлял собой набор вопросов: «Кому на Руси жить хорошо?», «Что делать?», «Кто виноват?». Разнородные и эклектичные названия новых книг – уже не цветаевские «серебряные бубенцы во рту» и не «парфюмерный блуд», в котором Маяковский изобличал Бальмонта. Это жертвоприношения Богу Постмодерна и дань Актуальному Искусству.
Игорю Клеху принадлежит замечательная идея «…взглянуть на весь корпус названий мировой литературы как на ещё одну коллективную книгу книг, как на сокращённый лексикон самых важных для человечества слов». И ведь, правда, достаточно просто бегло пройтись по книжному магазину, чтобы заметить: новейший лексикон существенно отличается от лексикона тридцати- и даже пятнадцатилетней давности.