Время барса - стр. 20
– Ну вот и примирились грешные души, – прокомментировал худощавый, повернулся к Ольге:
– Ты готова рассказывать?
– Готова, как шерсть котова. Выпить дадите, тав-а-арищ?
– Называй меня Глостер.
– Гло… чего?
– Глостер.
– Ну и погоняло вам выбрали, уважаемый. Как у больного.
– Глостер был британский герцог.
– Да? Что-то не похоже.
– Не важно. Я слушаю тебя.
– Да я все уже Дику рассказала. – Ольга усмехнулась глуповато, добавила, постаравшись придать голосу сарказм:
– Первому.
– Я слышал твой рассказ. Ты упоминала о каком-то психе.
– Ну да. Точно ненормальный. После того как Батю завалили, мы сидели…
– Кто – мы?
– Я.
– Не ври. Была еще девица. Среди трупов ее не нашли. Куда делась?
– На кудыкину гору! Я что, нанималась следить за всякими шалавами?
Сбежала. Как стрельба утихомирилась, так припустила, только пятки сверкали.
Глостер полуобернулся к какому-то совсем неприметному, серому субъекту, сидевшему у него за спиной:
– Девку отыскать. И зачистить.
– Несчастный случай? – едва слышно спросил тот.
– Да. Так лучше всего.
– Вы что, хотите… – начала было Ольга, но Глостер оборвал ее жестко:
– Вот что, сучка! Жалостливая стала, да? Ты о себе подумай. Позаботься, так сказать. Пока летим, а скоро начнется детальный «разбор полетов». Операция провалена, и зачищаться будут все.
– Тогда начните с себя, герцог!
Глостер покраснел, произнес:
– Тебя, девка, вынули из дерьма. Отмыли, отпарили…
– …И засунули в такое дерьмо, по сравнению с которым то – просто ванна с шампанским.
– Сука. Устроил бы я тебе экскурс в прошлое. Пожизненно.
– Так что мешает? Нужна, да?
– Не слишком. Так что не зарывайся. Просто та часть проекта одного… весомого человека. А он, как всякий смертный, честолюбив. Ему дорого его детище.
– Глостер помолчал, чиркнул спичкой-, прикурил, произнес резко:
– Все, детка.
Дискуссия о природе вещей закончена. Будем считать, я намеренно дал тебе возможность поболтать, чтобы прошли последствия боевого стресса. Теперь отвечай на вопросы. И – Глостер сделал предостерегающий жест, чтобы Оля не посмела прервать его:
– Если ты не въедешь в тему и вякнешь еще хоть слово, я выброшу тебя из этого геликоптера, как падаль. – Глостер жестко свел тонкие губы, добавил:
– Власти у меня для этого хватит.
На какое-то мгновение Оле стало страшно до жути. Такой страх бывает только в бредовых кошмарах: вязкий, ледяной, когда вдруг понимаешь, что спасения нет никакого.
Совсем.
Сглотнув жесткий, будто наждачный, комок, перехвативший горло, она произнесла неожиданно:
– А вы похожи.
– Кто?
– Вы и тот, седой.
– Какой седой?
– Ну я же рассказывала… Тот, что перебил всех. Он…
От него веет смертью.
– На, глотни. – Глостер протянул девушке фляжку.
Она мотнула головой:
– Не хочу. Он вошел в нашу комнату… Я подумала: сейчас он нас застрелит.
Но он… Он не обратил на нас никакого внимания. Подошел к магнитоле w поставил музыку… Пока она звучала, долго рассматривал себя в зеркале… А потом – ушел.
– И все?
– Все. Он только сказал… Он сказал, что мне нельзя брать в руки оружие.
Оно убивает.
– Бред какой-то…
– Очень похоже. Я… я спросила, кто он. Ну да, он и песню эту слушал…
«Гаснет в зале свет, и снова я смотрю на сцену отрешенно…»
– Ты говоришь, он назвал себя?
– Да. Он сказал – Маэстро.
– Маэстро?!
– Да.
Глостер побледнел, застыл, уставив взгляд в одну точку. Потом произнес едва слышно: