Временные трудности. Трилогия - стр. 20
Проходя через приёмное отделение с немногочисленными посетителями, Павел Иванович кивнул своей сотруднице и та, побелев лицом, поднесла руку к губам.
– Предупредите сотрудников, что до завтра вас не будет, – приказала девушка.
Павел Иванович отошел, а они, переглянувшись, засмеялись.
– А что ей думать? Пришли. Бухнули. Уводят, – вполголоса сказал Егор.
– Надо в магазин зайти, – предложил Юрий.
– Тебе мало? Развезет же… Побереги печень. Таким темпами к двадцати ей цирроз обеспечен!
– Молчать, сухопутное! – она улыбнулась, – Жрать охота. Мне эти бутеры с колбасой ни о чём…
Вернулся Павел Иванович, и они вышли на улицу.
– Ведите нас, таинственный незнакомец! – Юрий был в хорошем настроении, – Только через магазин.
Теперь смеялись втроем. Шли недолго. Павел Иванович наотрез отказался от денег Юрия и, опустошив свой кошелек, нагрузил их с Егором ворохом различных свертков. Девушка несла бутылку коньяка, мотивируя это тем, что им не доверяет.
Павел Иванович жил в отдельном доме с удобствами во дворе. Хотя вряд ли приходилось рассчитывать на что-то другое. Павел Иванович сноровисто накрыл на стол, и они пообедали весьма основательно. Обед незаметно перерос в обычную пьянку. Егор, не особо любивший такие мероприятия, вышел из дома и, пройдясь немного по округе, вернулся в дом. Бродить бесцельно было неинтересно. Он решил ещё поработать самостоятельно, так как от Юрия толку не будет. В комнате музицировали. Если это, конечно, можно так назвать. Юрий терзал невесть откуда взявшуюся гитару, попадая через раз в аккорды, и неожиданно хорошим, хоть и пьяным голосом тянул какую-то грустную бесконечную балладу о море, островах, битвах, пиратах и тому подобной романтике. Оборвав песню на полуслове, она внезапно уронила голову на грудь и заснула.
Они перенесли невесомое тело на диван. И Павел Иванович задумчиво сказал:
– Я сам думал тут заночевать, – он замялся, – Вам вместе стелить или…
– Нет. Мы просто коллеги. Я сам постелю себе здесь. Дайте только что-нибудь. Я её перенесу, когда вы скажете.
– Пять минут, – он недоверчиво оглядел Егора, – Я помогу.
Действительно через пять минут он вошел в комнату, и Егор перевернул исписанный лист бумаги.
Павел Иванович понимающе кивнул и сказал: «Я ей в детской приготовил».
Они перенесли её в детскую и уложили на кровать. Она неожиданно выругалась, а потом выдала тираду такой отборной фени, что Егор вообще ничего не понял, кроме предлогов, союзов и местоимений. Павел Иванович даже протрезвел, кажется:
– А это… что она сказала?
– Не обращайте внимания. Она два раза в банды внедрялась. Долго под прикрытием работала. Теперь не может отвыкнуть.
– Работа у вас, конечно… – он опять замялся, – Вы когда выходили, она меня «кап три» называла и про какие-то вертушки говорила. Я не понял ничего. Вроде как не прислали ей эти вертушки. И она одна осталась… только она о себе в мужском роде почему-то говорила.
– Напилась. Бывает. Стресс. Она хороший товарищ. И вчера она нам жизнь спасла, – искренне добавил Егор.
– Да, она упоминала про банду Кадета. Вам, наверное, работать нужно? Я не буду мешать. Мне во двор выйти можно? Воду нужно набрать.
– Я вам помогу.
Они спустились и набрали воды. Павел Иванович пошатывался, но в общем был трезв. По возвращении в дом затеял уборку. Егор сел за стол, но не смог сосредоточиться – что-то не давало покоя. Какая-то нестыковка. Он закрыл глаза и понял. Детская. Свежий ремонт, но совсем нежилая. И никаких следов присутствия детей. Объяснений могло быть несколько. Он встал и, найдя Павла Ивановича, напрямик спросил его.