Времени нет - стр. 15
Как и должно было случиться по закону невезения, мой рейс задержался из-за неблагоприятных метеоусловий. На похороны я опоздал.
Несмотря на холодный пронизывающий ветер, один из монахов согласился проводить меня до монастырского погоста. Но нужная нам могила почему-то оказалась на отшибе вне кладбищенской ограды. На мой вопрос сопровождавший меня монах ответил:
– Наш брат совершил святотатство. Руки на себя наложил. Хотели даже не отпевать его. Но настоятель провел обряд.
Не чувствуя ничего кроме холода, пробирающего до костей, я стоял у свеженасыпанного черного земляного холма с безымянным деревянным крестом и не верил, что здесь лежит мой друг детства и боевой товарищ Андрей. Все происходящее очень не вязалось с тем, как он относился к жизни. Может, все-таки ошибка? Я достал из нагрудного кармана пальто фотографию и, повернувшись спиной к ветру, показал стоящему рядом монаху. Тот, щурясь от бьющих в лицо жгучих снежинок, уверенно закивал головой:
– Он. Андрей. В монашестве – Макарий. Только волосы длиннее и худой он был.
Ничего не понимая, я вернулся в монастырь с огромным желанием переговорить с отцом настоятелем. Но оказалось, что там меня ждали совсем другие люди.
Из стоящей у монастырских ворот чёрной «Волги» с милицейскими номерами вышел мужчина в тёмном пальто, пригласил в машину и пояснил:
– Не волнуйтесь, мы только зададим вам несколько интересующих нас вопросов и привезем обратно.
«История становится скверной», – подумал я, вопреки своему желанию усаживаясь на заднее сиденье милицейской «Волги». Ехать не хотелось – ничего хорошего от этой поездки я не мог ожидать.
В старом здании отделения милиции меня провели в кабинет начальника, где другой человек начал расспрашивать меня об Андрее. Я не понимал причины такого интереса к персоне моего умершего друга, но на вопросы старался отвечать подробно, вспоминая каждую мелочь с самого детства. Беседа затянулась на пару часов, разговор записывался на диктофон. Когда я все же спросил, чем вызван такой повышенный интерес со стороны милиции, – мне ответили, что не каждый день монахи вешаются. Последний вопрос, обращенный ко мне, прозвучал так: не передавал ли кто-либо мне что-нибудь от товарища? Письмо? Или какую-нибудь вещь? Книгу?
Я ответил, что мне никто ничего не передавал.
– Тогда у меня к вам просьба, – сказал мужчина с диктофоном, – если кто – то что то вам передаст, обязательно сообщите нам. Договорились?
Он протянул визитку.
– Речь идёт о государственных интересах, – загадочно добавил собеседник.
– Ладно, – пообещал я, пряча блеклую визитку с ярким государственным гербом в карман пиджака.
Наступили сумерки, когда меня повезли обратно. У ворот монастыря «Волга» остановилась, когда уже совсем стемнело. Ветер не стихал. Шел густой мелкий снег. Он больно хлестал по лицу и забивал глаза. Я понял, что ехать в городскую гостиницу уже поздно и придется заночевать в монастыре. Это не очень беспокоило, так как города я все равно не знал, а билет на обратный рейс на завтра уже лежал в моем кармане.
Отец настоятель принял меня сразу же. Из за раритетного большого письменного стола мне навстречу поднялся крепкий, внешне приятный старик в черной рясе с пышной белой бородой. Сквозь тонкую оправу очков он долго и очень внимательно смотрел на меня небольшими умными глазами, потом сказал: