Размер шрифта

Времени холст. Избранное - стр. 9

Вот и моя мастерская:

Здесь я рисую грозу.

О, боевая палитра —

Смелость свинцовой окраски,

Долга трехцветная лента

Да трафаретная честь!

Я не ропщу на судьбину:

Родина всех призывает,

А политрук с пистолетом

Всех на Итаку зовет.

Вечер. Луна над оградой

Блещет солдатскою бляхой.

В гости иду к музыкантам

Пить кипяток жестяной.

Розовый флейтщик в казарме

Греет вечернюю койку:

«Здесь отдыхала когда-то

Лошадь поручика Л…».

Песню чеканю в потемках,

Что-то про Дон и про Валгу,

Бью серебро на ступенях,

Вижу невидимый сон…

Снится кирпичная церковь

Артиллерийской бригады,

Синяя роздымь дороги,

Лермонтов, Павловск, зима.

2001

Перстень

Ты был отрыт в могиле пыльной,
Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой.
Дмитрий Веневитинов

Оснеженные розы завянут к заутрене,

Отпылает свеча за церковными рамами,

Но останется символ любви целомудренной —

Этот перстень исчезнувшего Геркуланума.

В небе синие знаки мерцали, как ясписы.

Я прощался с тобой, дорогая, желанная,

И тогда ты меня одарила по-княжески

Этим перстнем таинственного Геркуланума.

И тогда я поклялся своими святынями —

Материнскими слезами, Божьими ранами,

Что с тобой обручусь я под знаками синими

Этим перстнем таинственного Геркуланума.

Здесь, на севере, стужа сменяется стужею,

И колеблется воздух виденьями странными,

Будто бледная смерть выкрадает у суженой

Этот перстень таинственного Геркуланума.

Не излечат недуг петербургские знахари…

Так прости ты меня, дорогая, желанная,

Что я с ней обручаюсь под синими знаками

Этим перстнем таинственного Геркуланума.

Оснеженные розы завянут к заутрене,

Отпылает свеча за церковными рамами,

Но останется символ любви целомудренной —

Этот перстень исчезнувшего Геркуланума.

1997

Рождественское чудо

В кафе мерцает синий полумрак,

Созвучный петербургскому морозцу,

Душистая табачная сирень,

Полуколечки бронзового кофе

И трепет очарованной струны,

Как будто говорящей о небесном

Томлении единственной души

Сказаться Вифлеемскою звездою,

Готовой, как и много лет назад,

Блеснуть в проеме горнего вертепа,

Приотворить оснеженную дверь

И, шевельнув пастуший колокольчик,

Мерцающий наполнить полумрак

Дыханием рождественского чуда.

1997

«На небе Бог и светлая звезда…»

На небе Бог и светлая звезда —

Серебряная плошка со свечою,

Мерцающая празелень креста,

Ледок у храма, иней голубиный,

Полукривое зеркальце очей,

Где отразилась строгая любовь

И сумрачная нежность Петербурга,

Гранитная прогулка, ангел ветра,

Ростральная разлука на мосту

И огненная астра…

Эта астра —

Игольчатый ожог, парик колдуньи,

Танцующей на шабаше ночном,

Горящий уголь зрения зари,

Двойник звезды, ее сестра земная:

Меж ними есть таинственная связь,

Но никому неведомо – какая.

1998

По небу полуночи ангел летел

Петербургская поэма

Ангелы – существа живые, разумные, бесплотные, способные к песнопению, бессмертные.
Св. Афанасий Александрийский

Двенадцать часов

Ровно в полдень с Петропавловской крепости бьет пушка – раскалывается пополам синедымчатый воздух, звенят серебром сумрачные стекла, взмывают к облакам птицы отряда ветровых. Они летят наискосок, над синим текучим куском пространства, обрамленным гранитными вздохами берегов.

А неподалеку, за узорчатой оградой времени, под зелеными листьями дубов мамврийских, возвышается могучий бронзовый конь, извергающий неутешные искры. Гордо на нем восседает удалой всадник – правая рука по-молодецки подперла бок, левая предусмотрительно сжимает рукоять тяжелого клинка.

Страница 9

На следующую страницу