Времена жизни. Избранные стихи и очерки о поэзии - стр. 6
Или такой вот случай. Издательство «Советский писатель». День выплаты гонораров за сборник «День поэзии» – чрезвычайно престижный в те годы. Длинная праздничная очередь в кассу, ведь так щедро платили разве что за книжки в Политиздате о пламенных революционерах, которые с удовольствием писали будущие диссиденты. Вдруг из-за угла появляется в долгополой шубе Андрей Вознесенский, растерянный, как схимник, угодивший из кельи на торжище. Он беспомощно озирается, пытаясь понять, куда занесла его нелёгкая.
– Андрей Андреевич, – весело кричат из очереди. – Вы чего ищете-то?
– Я? Э-э… тут где-то, кажется, сегодня… выдают… – бормочет он, явно избегая свинцового слова «деньги».
– За «День поэзии»?» – уточняют ожидальцы.
– Да… кажется… не помню…
– Это здесь. Идите сюда! Он здесь уже стоял! – великодушно лжёт кто-то, почти достигший дароносного окошка.
Вознесенский смущённо, с интеллигентнейшими извинениями протискивается, снимает енотовую шапку с потной головы и просовывается в амбразуру кассы.
– Вы за что получаете, Андрей Андреевич? – спрашивает бухгалтерша, исполненная значительности, как и все люди при деньгах.
– Я?.. Не помню… Кажется, за поэму… или нет…
Лицо поэта обретает выражение трогательной беспомощности ребёнка, забывшего стишок ко дню рождения мамы.
– Ага, вот! Нашла! За поэму. Получите и распишитесь. Одна тысяча двести сорок четыре рубля пятьдесят восемь копеек…
Очередь затихает, уважительно оценивая грандиозный гонорар мэтра. Несколько мгновений в тишине слышно только нарастающее сопение классика, и вдруг раздаётся его обиженный вопль:
– Как это так – одна тысяча двести сорок четыре рубля пятьдесят восемь копеек? – лицо оскорбленного поэта становится сосредоточенным, как у снайпера. – Это что же, выходит, по рубль пятьдесят за строчку? А мне обещали по рубль семьдесят пять, как лауреату Госпремии! Директор на месте?
– На месте. Следующий!
Сейчас времена другие – за стихи почти не платят. Но для поэтической самозанятости имеются другие мотивации: гранты, премии, лекционные турне за рубеж, особенно если автор страдает отчизнофобией… Есть масса мест, где можно заработать и подхарчиться, но при условии, что ты сочиняешь стихи – любые, даже очень плохие, хотя бы на уровне дебила, впервые узнавшего, что «стоять-бежать» – это рифма. Очень похоже на пафосные тусовки состоятельных лоботрясов, куда пускают только в смокингах. Фейсконтролю не важно, купил ты смокинг у «Армани» или по дешёвке взял напрокат изнурённый молью костюмчик. Главное, чтобы бабочка была где положено. Вот и приходится соответствовать. Кстати, по своей эстетической природе модный ныне концептуализм очень близок к так называемым «паровозам» советской поэзии.
Объяснюсь: «паровозами» называли стихи, написанные с явно идеологическими целями и, как правило, по социальному заказу. Помните:
Даже хорошему лирику необходимо было иметь хотя бы несколько «паровозов» – они словно втягивали на страницы периодики весь остальной лирический состав. Впрочем, были и гениальные «паровозы». Есть такое стихотворение: «Коммунисты, вперёд!». Его сочинил к какому-то партсъезду Александр Межиров. В конце 1980-х он сбил насмерть пешехода и, чтобы избежать наказания, уехал в Америку, где, прожив двадцать лет, умер в доме для престарелых. Но похоронили его в Переделкино. Так вот, поэт, в ту пору баловень советской власти, прочёл эти стихи хлопающим делегатам, срубил свой гешефт и вроде бы концы в воду. Я тоже писал к съезду комсомола стихи. Кто их помнит? Ан нет… «Коммунисты, вперёд!» остались. Более того, это одно из самых мощных по энергетике стихотворений в русской поэзии XX века. Читая межировские строки, понимаешь, почему «красная идея» победила фашизм и преобразила «избяную Русь»: