«Времена были нескучные!..» 1 том - стр. 39
– Что ты имеешь в виду?
– Я уже давно замечаю, что между тобой и Элиз что-то происходит. Это невозможно не заметить.
– Неужели? А я думал, что это только наш мир. Так что ты скажешь?
– Скажи, ты официально берешь моё благословение или просто интересуешься?
– Я не знаю, я хочу знать твоё мнение.
– Сынок, я не против, только надо иметь за душой что-то. Как ты семью будешь кормить? Образование ты получил, надо скопить что-то или дело какое-то в руки получить.
– Но у меня есть дело. Я толмачом подвизаюсь, ты же знаешь.
– Ну, вот и подвизайся пока, денег накопишь, тогда и женись.
Я понял, что отец прав, но все-таки решил поговорить с Элиз. Я очень боялся, что она откажет. Я оттягивал время для разговора, но тут подвернулся случай. Посыльный принёс письма от моего хозяина. Он срочно вызывал меня к себе. Нам предстояло длительное путешествие в Европу по очередным тайным делам. Поездка обещала продлиться несколько месяцев. Уезжать было жалко, но без этого нельзя. До отъезда надо было обязательно поговорить с Элиз, открыть ей планы, получить её согласие. Это придаст сил, будет воодушевлять меня вдали от дома.
Я улучил момент, когда мы с моей ненаглядной остались одни:
– Элиз, ты знаешь, я уезжаю.
– Да, знаю. Надолго?
– Не знаю, на несколько месяцев. Как получится.
– Я буду писать тебе.
– Элиз, скажи, ты меня будешь ждать? Я вернусь, мы поженимся. Я люблю тебя, я не могу без тебя, Элиз! Что ты молчишь?
– Езжай с Богом, дорогой. Я буду тебя ждать.
Дальше неинтересно. Я уехал. Быстро вернуться не получилось, наша миссия затянулась, мы объехали пол-Европы: Пруссию, Францию, Швецию, Польшу, Италию. Письма от Элиз действительно приходили регулярно, но дальше всё реже. Всё в письмах было хорошо, Элиз описывала жизнь дома, говорила о своих чувствах. Потом письма прекратились. Я объяснял это тем, что мы слишком часто перемещаемся, и письма за нами не успевают. Но однажды в Кракове, где мы только остановились, я получил, наконец, письмо из дома. Правда, оно было от отца. Он что-то рассказывал в нём, вроде ничего особенного, но меня не покидало чувство тревоги. Я перечитал ещё раз, пытаясь отыскать причину. Где-то вскользь отец писал, что мама приболела, но ничего страшного. Это вряд ли могло так сильно расстроить меня. Вдруг меня осенило: отец писал обо всех, о себе, маме, братишке, мсье, горничной Нюре, но ни слова об Элиз. Что случилось? Отец не мог забыть, почему же ничего о ней не пишет? Слава Богу, наша миссия заканчивалась, скоро мы покидали пределы Европы. Скорее бы уже!
Домой я мчался, не щадя лошадей. Последние несколько вёрст я ехал уже ночью, не хотел останавливаться. Уж, лучше быстрей домой, к родным, к Элиз. Я ужасно соскучился, всю дорогу представлял, как мы встретимся. Прямо завтра, не откладывая, обвенчаемся, и она на правах законной супруги переберется из своей девичьей спальни ко мне. Много картинок рисовалось в моей голове, только письмо отца не давало покоя. Мрачная мысль терзала мой мозг.
Я въехал во двор. Парадную дверь на ночь закрывали, а задняя могла быть открыта. Через нее я и вошёл в дом. Было тихо и темно. Пахло домашними пирогами, квашеной капустой и топлёным молоком. Запахи закружили голову. Дом, милый дом! В Европе было хорошо, красиво, вкусно, но такого дома там не было. Там были омары, устрицы, шоколад, но так не хватало простых маминых пирогов. Луна ярко освещала кухню, я снял заслонку с печи, напился молока, взял пирог, хотел закрыть заслонку, но не удержал, и она с грохотом рухнула на пол. Через пару минут на пороге возник силуэт отца, за ним в ночном колпаке стоял мсье. Пламя свечи колыхнулось, в руках мсье блеснуло топорище.