«Времена были нескучные!..» 1 том - стр. 26

Они вдвоем выбрались на палубу. Капитан что-то горячо объяснял таможеннику. Больной был уже бодр и весел.

– Пойдем, Кузьма. Здесь все чисто, – сказал таможенник, стоявший рядом с капитаном.

– Да не все. Покличь-ка ребят наших с лодки, пусть на борт поднимутся, да пущай покараулят ентих.

Раздался звук свистка. Таможенники поняли свою задачу и быстро поднялись на борт. Несколько военных спустились в трюм и через несколько минут поднялись на палубу.

– Капитан, Вы и ваша команда арестованы за контрабанду оружия. Все Ваши товары конфискованы в пользу государства Российского, – сказал старший офицер.

– А парня мы заберем с собой, – добавил Кузьма, радостно улыбаясь.

«Этого не может быть, все это не со мной», – думал Парамон, оказавшись на берегу. Слезы падали на песок, песок налипал на лицо, Парамон размазывал эту грязь руками и был счастлив, ему было все равно. Главное – он вернулся на родину, он дома. «Сколько лет я здесь не был?»

– Сколько лет ты не был дома, парень? – словно вторя его мыслям, спросил таможенник Кузьма.

– Семь годков без малого.

– А дом, семья у тебя есть?

– Дом, наверное, есть, здесь в Очакове, а семьи больше нет. Отца убили сразу, а мать и сестра где-то у турок. Нас разлучили, и я о них ничего не знаю.

– И куда ты сейчас? Домой?

– Домой.

– Ну, с Богом, парень. Ежели чего, приходи.

– Спасибо. Ежели чего, приду.

* * *

Парамон медленно пошел по знакомым улицам. Когда показалась крыша родного дома, сердце сжалось. Вот так когда-то, в той жизни, он шел по этой же дороге с моря, где рыбачил с отцом. Они шли вместе, также медленно обсуждали улов, а над знакомой крышей вился дымок. Это мама ждала их с котелком теплой пшеничной каши с маслом и краюшкой хлеба только что из печи.

Парамон сглотнул. Уже два дня как он ничего не ел, а воспоминания о маминых кулинарных способностях заставили его подумать о желудке. «Сейчас не до этого. Домой. Скорей домой. Семь лет прошло. Что меня ждет?» Мысли теснились в голове парня, рвались в разные стороны, метались от воспоминаний к реальности.

Уже дом был рядом, а Парамон всё больше нервничал, боялся поднять глаза и увидеть крышу собственного дома, вернее не крышу, а пустую крышу, над которой не вьется, не уходит в синюю высь дымок от маминого очага. Разумом он понимал, что нельзя надеяться на чудо, но всё-таки надеялся. А вдруг всё было страшным сном, а на самом деле сейчас поднимет глаза, и окажется всё, как было раньше.

Тихо, почти не дыша, парень подошёл к своему дому. Слегка покосившийся забор. Калитка. Собачья будка. Самого пса, его любимого Фрегата, не видно. Огромная чёрная дворняга когда-то прибилась к их дому ещё щенком. У него была перебита лапа, отрублен хвост и одно ухо. Он истекал кровью, долго не хотел пить и есть. Парамон с сестрой выходили его, выкормили, выучили охранять дом. Он так и остался всеобщим любимцем, хотя и охранником, надо отдать ему должное, был отменным. Сейчас Парамон не видел верного друга, и это перечеркнуло надежду на возвращение прежней жизни, как будто пес мог быть гарантом прошлого.

Вмиг всё рухнуло. Назад дороги нет и быть не может. Зря он дал себе слабину и разрешил надеяться, что прошлое возможно. Ведь он же прекрасно помнил, как убили отца, как забрали на турецкий корабль маму и сестру, а из рабства турецкого редко кто возвращается, особенно женщины. Это он знал не понаслышке. Правда, оставалась ещё бабушка… Но как её найти?