Вредина для Майора - стр. 23

– Угу, – качает головой Артем.

Во всей этой буре необузданных чувств мы все же успеваем познакомиться. Он Артем! Ему идет это имя, а «Тёма» прямо вот так нежно, заботливо и по-домашнему.

– Ванна там, – указывает он в сторону темного коридора и, чуть пошатываясь, стягивает через голову рубашку, расстегнув только несколько верхних пуговиц.

Пальто было скинуто чуть раньше и теперь валяется на полу рядом с моим.

Замираю, не в силах оторвать взгляда от широкой гранитной спины с вязью графического тату. Накачанные мышцы перекатываются под смуглой кожей, маня пройтись по ним ладонями, губами, языком…

Артем удаляется в спальню, снимая на ходу брюки, а я, отвесив себе ментальный подзатыльник, спешу в ванную комнату. Запираюсь в ней. ополаскиваю лицо холодной водой и некоторое время просто сижу на полу, прислушиваясь к шорохам за дверью.

Когда решаюсь покинуть свое убежище, в квартире повисает звенящая тишина, нарушаемая лишь мирным сопением уставшего мужчины. Заботливая Мать Тереза, порой просыпающаяся во мне, побуждает облегчить утренние страдания хорошо погулявшего человека.

Стакан воды и горсть медикаментов на прикроватной тумбе. Сжимаю ладони в кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, невесомо целую его в плечо, подтягиваю покрывало и спешу к выходу, пока еще мой разум в состоянии правильно мыслить.

Запасная связка ключей находится довольно быстро, а еще листок для записей и карандаш. Оставляю ему свой номер телефона и сообщение о том, что готова вернуть ключи в обмен на ужин.

Нахально? Да!

Импульсивно? Очень! И, чтобы не передумать, оставляю маленький клочок бумаги на тумбе, хватаю пальто и выскакиваю за дверь.

АНАСТАСИЯ

– Доброе…

Мужской голос с той самой ноткой хрипотцы, что последние три ночи преследует меня во взрослых снах, врезается в паутину невесомых воспоминаний, выплетаемую приятно удивленным сознанием. Тонкие нити безжалостно рвутся, возвращая мой разум в реальность.

Встряхиваюсь, точно чудом освободившаяся из цепкого плена бабочка. Расправляю крылышки, вздернув подбородок. Фокусирую чуть расплывшийся взгляд и, как ни в чем не бывало, приклеиваю к губам приветную улыбку.

Во взгляде устремленных на меня карих глаз мелькает узнавание, и даже уголки губ еле заметно скользят вверх, но это длится всего лишь считанные секунды. Щелк – и нечитаемая темнота заполняет всю радужку, пропуская по венам изморозь отчуждения.

– А почему посторонние в отделе? Кость. – Скидывая куртку, мой пятничный попутчик, а теперь еще и временный начальник, с недовольством в голосе обращается к парню, который привел меня. – Вы уже в хлам обленились?

– Артем Захарович, – ничуть не тушуясь, даже с толикой ехидства отвечает Костя, делая шаг в сторону выхода. – Эта, – кивает в мою сторону и с трудом сдерживает улыбку, – по вашу душу.

Тут же открывает дверь и, шутливо отдав честь, ретируется, дабы не попасть под раздачу.

В кабинете повисает звенящая тишина. Сижу, почти не дыша, и только лишь слежу за тем, как меняется выражение лица Артема… Захаровича.

Мужчина прищуривается, внимательно рассматривая меня, будто невесть откуда взявшееся пятно на только что вычищенных до блеска парадных ботинках, хмурится, и весь его вид отчетливо дает понять, что мое присутствие в его отделе – как чирей на пятой точке.