Врата. За синим горизонтом событий - стр. 70

– В сущности, – говорю я вслух, – ты мне надоел, Зигфрид.

– Простите, Боб. Но я был бы премного благодарен, если бы вы еще немного рассказали мне о своих снах.

– Дерьмо! – Я распускаю удерживающие ремни, потому что мне неудобно. При этом отделяются и некоторые датчики Зигфрида, но он об этом даже не заикается. – Очень скучный сон. Мы в корабле. Болтаемся около планеты, которая смотрит на меня, как человеческое лицо. Я не очень хорошо вижу глаза из-за бровей, но так или иначе я понимаю, что оно плачет и что это моя вина.

– Вы узнаете это лицо, Боб?

– Нет, я его никогда не видел. Просто лицо. Женское, мне кажется.

– Вы знаете, из-за чего оно плачет?

– Нет, но я знаю, что являюсь причиной плача. В этом я уверен.

Снова наступает томительная пауза, и затем Зигфрид вежливо обращается ко мне с просьбой:

– Не закрепите ли снова ремни, Боб?

– А в чем дело? – насторожившись, спрашиваю я. – Неужели ты боишься, что я вдруг высвобожусь и наброшусь на тебя?

– Нет, Робби, конечно, я так не думаю. Но я был бы очень вам благодарен, если бы вы это сделали.

Я снова начинаю пристегивать ремни, но делаю это медленно и неохотно.

– Интересно, чего стоит благодарность компьютерной программы? – спрашиваю я, обращаясь скорее к себе, чем к Зигфриду. Он не отвечает на это и просто ждет. Я все же позволяю ему победить и даже выбрасываю белый флаг.

– Ну ладно, я снова в смирительной рубашке. Что такого ты собираешься сказать, что меня нужно удерживать ремнями?

– Ничего оскорбительного, Робби, – мягко отвечает он. – Мне просто интересно, почему вы чувствуете вину перед плачущим женским лицом?

– Я бы и сам хотел это знать, – усмехнувшись, отвечаю я и говорю правду. Во всяком случае, как я ее понимаю.

– Я знаю, что вы вините себя в некоторых происшествиях, Робби, – говорит он. – Одно из них – смерть вашей матери.

Я неохотно соглашаюсь:

– Вероятно, это так, хотя и глупо.

– И мне кажется, вы чувствуете вину перед вашей возлюбленной Джель-Кларой Мойнлин.

Тут я снова начинаю вырываться из ремней и мотать головой.

– Здесь ужасно жарко! – жалуюсь я.

– Вы считаете, что кто-нибудь из них обвинял вас?

– Откуда мне знать?

– Может, вы помните что-нибудь из их слов?

– Нет!

Зигфрид слишком приблизился к наболевшему, а я хочу, чтобы разговор продолжался на объективном уровне, поэтому напыщенно сообщаю ему:

– Я думаю, у меня определенная тенденция винить себя. Классический пример, не правда ли? Обо мне можно прочесть на странице 277.

Зигфрид на какое-то время позволяет мне отвлечься от глубоко личного и начинает просвещать меня.

– Но на той же странице, Боб, – словно бы подняв указательный палец вверх, говорит он, – сказано, что ответственность вы возлагаете на себя сами. Вы сами это делаете, Робби!

– Несомненно.

– Вы не должны считать себя ответственным за дела, на результаты которых вы никак не могли повлиять.

– Но я хочу быть ответственным.

– А вы понимаете, почему это так? – с обидной небрежностью спрашивает он. – Я имею в виду, почему вы так стремитесь считать себя ответственным за все неправильное?

– Дерьмо, Зигфрид, – с отвращением бросаю я. – Твои цепи опять замкнуло. Все обстоит совсем не так. А вот как… Когда я сижу на пиру жизни, Зигфрид, я занят мыслями о том, как оплатить чек, размышляю, что подумают обо мне люди, озабочен тем, хватит ли мне денег, чтобы расплатиться. Я так занят всем этим, что забываю на пиру поесть.