Врата ведьмы - стр. 59
Они задержались ненадолго, чтобы перекусить маленьким зайцем, которого поймал Фардейл. Волчьему языку Мисилл вкус теплой крови и еще трепещущей плоти показался великолепным, лучше самых изысканных человеческих кушаний и напитков. Куда там молодому вину и седлу барашка! Несмотря на страх и усталость после долгого бега, си’лура не смогла сдержать дрожь удовольствия. Слишком давно она в последний раз жила свободной жизнью в теле дикого создания.
Скорее всего, Фардейл почувствовал ее восторг. Янтарные глаза сверкнули, сформировалась картинка: одинокий волк, усталый со стертыми лапами, возвращается к стае после долгой ночной охоты.
Она проворчала одобрительно. Да, с похожим ощущением приходишь домой.
Мелкие косточки и остатки шкуры съеденного зайца они закопали под кустом, чтобы скрыть запах, и вновь помчались, стремясь за один, последний переход достичь лагеря. Их лапы отматывали лигу за лигой. Мисилл и Фардейл взяли ровный размеренный темп и могли бежать так очень долго, почти вечно.
И все-таки, когда солнце поднялось из-за далеких гор и теплые рассветные лучи согрели Мисилл, она начала спотыкаться. Силы, казавшиеся неиссякаемыми, постепенно покидали ее. Даже Фардейл прихрамывал, вывалив язык, стараясь охладить разгоряченное бесконечным бегом тело.
Наконец впереди показалась гранитная башня, пронзающая полог леса, чтобы устремиться к небу. Камень Тора. Утреннее солнце, возвещая о начале нового дня, поднялось уже достаточно высоко, осветив скалистые уступы.
Обрадовавшись при виде цели их ночной гонки, оба волка помчались с удвоенными силами. Из-за волнения и восторга они ощутили разлитый в воздухе смрад лишь в нескольких шагах от поляны.
Фардейл замер как вкопанный. Мисилл припала к земле рядом с ним. Ее уши насторожились, улавливая хоть какой-нибудь шум, но не услыхали ничего. Даже если бы люди спали, можно было бы уловить хоть какие-то признаки жизни. Неслышно ступая, она пошла вперед. Фардейл крался рядом. Что же это? Осторожно высунув морду из подлеска, желая рассмотреть лагерь, Мисилл застыла от увиденного зрелища.
Поваленные палатки, разорванные одеяла, мертвые люди и лошади в лужах запекшейся, остро пахнущей крови. Стаи отвратительных птиц, клюющих падаль, взлетели при ее приближении. Некоторые попытались пронзительными криками отогнать волчицу, но Мисилл не замечала их. Она целеустремленно двигалась вперед.
Тень от Камня Тора, вздымавшегося на востоке, все еще накрывала лагерь. В полумраке Мисилл и Фардейл пытались отыскать хоть кого-нибудь. Кто-то ведь мог выжить? Воительница наткнулась на секиру с короткой рукояткой, липкой от крови. Принюхалась. Мерзкая вонь д’варфов еще не выветрилась.
Мисилл приказала телу измениться. Для дальнейших поисков могли потребоваться руки, а не лапы. Нелегко оборачиваться дважды в день, но она заставила снежно-белый мех исчезнуть, а плоть – стать человеческой. Выпрямившись, си’лура приняла более привычный облик. Обнаженная, лишенная меха и одежды, воительница сразу почувствовала утренний холодок. Обхватив себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться, она приказала Фардейлу:
– Ищи любые следы!
Волк взмахнул хвостом и убежал. Мисилл с беспокойством поглядела ему вслед. Способность Фардейла к передаче образов ухудшалась, мысленные разговоры велись все реже. Пройдет немного времени, и Фардейл окончательно станет зверем – он уже врастал в волчье тело.