Врата в Сатурн - стр. 16

Всё это до чрезвычайности напоминает мне оставленные мной времена, где подобные устройства можно было встретить повсюду. Увы, здесь микроэлектроника ещё не достигла высот, позволяющих встроить в браслет достаточно компактный и удобный в использовании переговорник. Чтобы передать что-то его носителю, нужно было связаться со станционной диспетчерской и надиктовать сообщение, после чего браслет «абонента» издавал электронный писк, сигнализируя владельцу, что нужно добраться до ближайшего терминала внутристанционной связи и узнать, что и кому от него понадобилось.

– Ну, так я пошёл? – повторил Кащей. Я согласно кивнул. Чего торчать в каюте – тем более, что ему-то, в отличие от меня, есть куда спешить. Я, конечно, тоже мог найти на станции знакомых (Внеземелье – как большая деревня, все со всеми так или иначе, встречались, учились, работали), но это совсем не то. Проходя по кольцевому коридору мимо кают-компании (она на «Звезде КЭЦ» располагается там же, где и на «Гагарине») я заметил рядом с доской объявлений красочную афишу. На ней красовались три девушки, скрипачки в длинных, до пола, концертных платьях, а подпись сообщала, что на станции гастролирует скрипичное трио Московской Консерватории. Второй в списке значилась Мира Гольдбах, альтистка, студентка второго курса, и я узнал её не сразу – профиль, неясно очерченный, словно летящий на невидимых крыльях, разительно отличался от симпатичного личика моей соседки снизу.

Удивительное дело: всего три года прошло с тех пор, как космические полёты были уделом единиц. А теперь – во Внеземелье посылают с гастролями студенческие коллективы! Того гляди, и стройотряды во Внеземелье появятся, – уже идут разговоры о сводной группе студентов из МЭИ и Бауманки, которая будет работать на строительстве новой орбитальной станции. Пока стройотрядовцы будут заниматься только внутренними, отделочными работами – но ведь и это надо кому-то делать, а там, как говорится, лиха беда начало!

Я собрался было, спросить, почему он ни словом не обмолвился о том, что на «Звезде Кэц» его ждут – но вовремя сообразил, что изначально «Тихо Браге» и не должен был стыковаться со станцией – а значит, шанса увидеться с Мирой перед стартом к Сатурну у Юрки не было. Что ж, завидовать, как известно, дурно; пусть он со своей разлюбезной скрипачкой могут вволю насладиться выпавшей им толикой счастья – а я тем временем найду, чем заняться. Например – доберусь до секции астрофизиков и перекинусь десятком слов с Гарнье. Мы были знакомы ещё со времён моей практики на лунной станции «Ловелл», где Гарнье состоял старшим астрономом. Тогда отношения у нас не сложились – по большей части из-за того, что я приревновал Юльку к этому красавцу и блестящему (как она, во всяком случае, уверяла) учёному. Зря приревновал, как выяснилось – с Гарнье они только работали, и Юлька даже ухитрилась сделать через его голову весьма существенное открытие, установив связь между спонтанной активностью «обруча» в кратере близ «Ловелла» и срабатыванием «батута» на лунной орбите. Дело тогда закончилось появлением из тахионного зеркала артефакта олгой-хорхоев, инопланетных электрических червей, с которыми мне пришлось вступить в схватку с применением лазерного пистолета и взрывчатки…