Врата Скорби. Книга первая: Дикий Восток - стр. 34
Чего они машут…
Двое или трое махали руками, возможно из последних сил, показывая на восток. Что обстреляли оттуда?
Сейчас разберемся…
Увеличив скорость до двухсот восьмидесяти, капитан пошел на восток, он чуть набрал высоту и снова перешел в горизонтальный полет. Из кабины сорок третьего обзор лучше, чем из его Рамы, в том числе и вниз.
Вот они!
— С..и!!!!
Князь ничуть не сомневался, что они – больше некому. Два грузовика на тропе, один кажется, подбит, чуть ли не над пропастью колесом висит. Грузовики явно не армейские, хотя на одном… пулемет что ли. И эти… как крысы расползлись… кто на дороге, за грузовиками прячется, кто уже на склоне, а там что? Гранатомет?
Ах, так вы еще и стреляете… Тогда явно муртазаки.
Увидев заходящий на них с запада штурмовик, муртазаки переполошились и сделали одну ошибку, но смертельную. На дороге непонятно, кто и что, штурмовик на месте висеть, чтобы рассматривать не может, на такой скорости все смазано. Может свои, может беженцы, может купцы какие от засады отстреливаются – мало ли? Но если огонь по самолету открыли – тут уж явно чужие, бандиты, и никаких вопросов на этот счет быть не может. А сбить из ручного огнестрельного оружия атакующий штурмовик— это уже из области фантастики…
Бомб не было – но были пулеметы, авиационные, скорострельные. Заходя на вираж – он решил набрать высоту и потом атаковать пологим пикированием – князь сбросил стопоры пулеметов, приводя их в боевую готовность, перешел в пологое, под сорок пять градусов пикирование, впился глазами в коллиматор.
Пошла, родимая…
Самолет знакомо задрожал, в прицеле надвигалась чужая, пыльная и бесплодная земля, перепахиваемая сразу четырьмя крупнокалиберными пулеметами. Каждая пуля весила сорок с лишним граммов, при попадании в землю на этом месте образовывался такой султанчик земли, типа микровзрыва. При попадании в машину было видно, как в кабине, в кузове одна за другой появлялись рваные дыры. Когда же пуля калибра двенадцать и семь врезалась в человека – на этом месте появлялось красное облачко и в разные стороны летели куски человеческой плоти.
Штурмовик чертом промчался над обездвиженными машинами, израсходовав примерно треть боезапаса, на развороте князь на мгновение обернулся и с удовлетворением отметил, что один из автомобилей уже занимается дымным, чадным пламенем.
Вот так вот… как казаков издалека расстреливать так это нормально – а вот теперь своего же кушанья и отведайте!
В оппозиционной прессе шла дискуссия о том, морально или нет применять в ходе замирения Востока штурмовики, танки, артиллерию, в том числе и корабельную. Нормально ли это – расстреливать, например обнаруженную с воздуха колонну конных бандитов, заведомо зная, что они не могут ничем ответить. Война ли это – или все же военное преступление, преступление против человечности, требующее суда?
Вот как раз здесь и сейчас, сидя в ревущем штурмовике, стремительно проносящемся над ущельем, где разбомбили казаков, капитан и дал себе окончательный и бесповоротный ответ на этот вопрос. Да, летчики тоже читали газеты, в том числе и оппозиционные и тоже задавали себе такие вопросы – праведно ли то, что они делают. Праведно! Ведь когда у бандитов непонятно как появилась возможность выставить минометы и накрыть с дальнего расстояния минами казачью полусотню – они не стали колебаться в своем решении, они просто взяли и сделали это. Они ведут войну и используют любые доступные возможности. Они убивают не только военных и казаков, и не только русских – они убивают и своих, местных, тех, кто осмелился не дать им ослов или лошадей, кто осмелился отказаться сообщить им, где живут русские, кто осмелился отказаться участвовать в очередном злодейском террористическом акте, кто не захотел бить русским в спину. Они готовы на любое злодеяние, для них нет никаких правил, они даже не почитают Бога, хотя по пять раз в день лицемерно встают на намаз.