Врата скорби – 4. Книга четвёртая: Последняя страна - стр. 33

– Это эти… сицилисты что ли? Еще хлеще…

У казаков и «сицилистов», то есть членов социалистических партий, таких как эсеры или большевики – кровь была с двадцатых. В те годы – обе стороны буквально вели охоту друг за другом, доходило даже до взрывов у казацких казарм. Одни были «сатрапами царской власти», другие «бунтовщиками и мятежниками». До сих пор в крупных городах – многие не подавали казакам руки, и если случался в обществе человек в казачьих чинах – вставали и уходили. Война к этому времени уже прекратилась… но горячая, а холодная – по-прежнему продолжалась. Две части общества – большая и малая – продолжали жить в одном государстве, смертельно ненавидя друг друга.

– Да какие тут сицилисты… – с досадой сказал Григорий – ты вокруг глянь. Ну, какие тут к шайтану сицилисты?

– Какие… сицилисты везде есть.

– На него посмотри – Григорий указал на молча стоящего в стороне Джасима— какой из него сицилист?

– Так и те тоже сицилистами с рождения не были – вступил в разговор Степнов – по ниверситетам нахватались, револьвер купили и вперед. Это запросто…

– Там – никому и тридцати лет. Щенята они. Справедливости хотят. Скажи – много тут справедливости вокруг – а?

– Какая тут справедливость?

– То-то и оно. А они ее хотят. Надо с ними поговорить. Несправедливость – там, во дворце сидит. Скинуть ее – и можно что-то новое начать. Надо им это сказать. Не сказать – они против нас воевать будут. Нам это надо?

– Тю… будут они тебя слушать.

– Будут. Так, казаки, решайте. Если я атаман, так будьте добры слухать. Нет – так и долой, делайте выборы новые, пусть другой атаман будет. А я все равно пойду.

Кательников вздохнул

– Один то не ходи.

– Если всей сотней пойдет – так с ними брухнемся. Если один пойду – стрелять они не будут. Поверь моему слову…

Кательников – проводил взглядом атамана, наклонился к Степнову – у того от постоянной стрельбы был совсем худой слух.

– Давай за Митрием. Пусть следом дует…

***

– Долго идти то?

Джасим, выносливый, крепкий как молодой бычок – коротко усмехнулся

– Как Аллах даст.

И, смутившись от того, что так ответил человеку, который вдвое старше его – пояснил

– Я сам не знаю. Они сигнал дадут. Я никогда не знаю, где они, мне говорят – иди там то. А они сами нас найдут…

– Понял.

Григорий оценил – умно. Очень умно. Даже слишком умно для движения, которому всего несколько лет и которое зародилось в нищих горах некогда захудалой и никому не нужной провинции Османской империи. И ясно, что местные – такие методы измыслить не смогли, тут приложили руку матерые подпольщики

Они шли по тропе, которую использовали лишь пастухи для перегона своих стад. Надвигалось лето…

***

Сигнал дали, когда они прошли больше десятка верст. Полсуток пути.

Сигнал – был подан солнечным зайчиком, отразившимся от отполированной до блеска плоскости металлической коробки. Такие коробки – были у каждого мужчины в этих местах без исключения, в них носили гашиш, кат, иногда сигареты, если у кого были на них деньги23 или даже сами деньги. В оригинале – это были металлические коробки из под британского чая высшего сорта, британские колонизаторы, попив чайку коробки выкидывали – а местные подбирали. Полировали до блеска и носили с собой, так у каждого – было средство для подачи сигналов. Умно – в горах ни до кого не докричишься…