Врата ада - стр. 5

Почувствовав, что вновь может двигаться, он пополз дальше в пещеру, пока не натолкнулся на что-то вроде камеры хранения. Там стояли три ящика, одинакового размера, одинаковой окраски, простой прямоугольной формы и без каких-либо особых примет. На один из ящиков человек оперся спиной и стал смотреть на крохотное пятнышко туманного неба за входом пещеры. Скоро он заснет. Он не может бодрствовать бесконечно. Две недели он должен будет провести в коме. Обмен веществ в его теле снизится до такого уровня, что ему почти не понадобятся ни воздух, ни вода, ни пища. Он проснется, потеряв фунтов пять веса, голодный, изнывающий от жажды, и будет готов приступить к следующему этапу операции.

Его сейчас не волновало, что это за этап. Он не мог вспомнить, кто он такой. В памяти всплывала лишь одна картинка – труп на полу спальни, исковерканное лицо и дырка, пробитая в челюсти.

Вдруг стало ясно, что его вот-вот стошнит. Он пополз к устью пещеры и свесил голову через порог. Облегчившись, он пробрался обратно в камеру и попытался найти ответы на некоторые вопросы. Почему-то ему крайне важны были эти ответы.

Но получилось так, что он сразу уснул.

Прошло две недели. И вот глубочайший мрак рассеялся, и пришелец всплыл к свету, пройдя сквозь все оттенки и переливы пурпура и голубизны. Он поднимался, точно ныряльщик со дна океана. А где-то в уголке сознания оставалось чувство, будто он ищет что-то потерянное, хотя призрачная эта потеря не поддавалась определению. Когда голубое выцвело до белизны, он вспомнил, что, должно быть, на День независимости пускали фейерверк, ракета вонзилась в его ногу и цветным огненным колесом взорвалась у него в голове. Потом ракету кто-то незаметно вынул или она просто догорела. Пока он так и эдак прикидывал, что теперь делать, смутный полумрак в его черепной коробке посветлел и хлопотливые пальчики рассветных лучей принялись щекотать ресницы пришельца.

Человек открыл глаза, наткнулся взглядом на груду камня и земли и мгновенно покрылся ледяной испариной от страха, что погребен заживо. Он мигом вскочил на ноги, сильно стукнулся макушкой о низкий свод и снова свалился. Пещера… Тут все сразу вспомнилось: викторианский особняк, взлом, убийство… Прошло две недели, и он готов к выполнению нового этапа плана. Отлично.

Он обследовал ногу. Сизо-бурое бледноватое пятно на месте зияющей, пульсирующей болью раны. И все. Он напряг мышцы бедра, ожидая мгновенной огненной вспышки боли. Ничего подобного. Все в норме, все безупречно. Кроме…

Кроме того, что он убил человека, которого даже не знал. Он не знал даже, кто он сам такой. И откуда появился здесь. И что ему делать дальше. На мгновение его охватила растерянность. Но тут включилась та же расчетливая компьютерная программа, которая руководила им той ночью, две недели назад, и в корне придушила все человеческие эмоции. Всякая подавленность, смущение, страх покинули его.

Потом он вспомнил про три ящика, оглянулся и увидел, что они все так же лежат под стеной пещеры. Отполированный серо-голубой металл, с виду напоминающий алюминий. Крышки на петлях из того же металла. Никаких замков, ни следа замочных скважин.

Он подполз вплотную и осмотрел ящики со всех сторон. На них не было каких-либо инициалов, не было и ярлычков отелей. Он подергал крышки. Без успеха. Какое-то время он сидел рядом, чувствуя, как в душу опять закрадывается тоскливое непонимание. Но тут в мозгу упала стальная заслонка, напрочь отрезав эмоции, и чужое, железное сознание вернуло ему рассудительность. Тогда он пошел к рюкзаку, открыл его и принялся искать хоть что-то, хоть какие-нибудь улики. Он нашел монетку, растворяющую стекло, нашел аптечку и три отдельно обвязанных пакета: плотная коричневая бумага, стянутая резиновыми лентами. Он отложил в сторону монетку и аптечку и вскрыл первый пакет. Внутри была пачка хрустящих зеленых пятидесятидолларовых бумажек.