Враг за Гималаями - стр. 24
Кряжистый, сутуловатый мужчина, до этого соскребавший со стены какую-то непотребную мазню, достал из кармана ломоть черного хлеба и швырнул его птице. Заместителю главного врача такая филантропия очень не понравилась.
– Аскольд Тихонович, вы опять за своё! Я неоднократно запрещал вам кормить этих стервятников! – хотя полноценный крик у Шкурдюка не получался, человек со скребком должен был обязательно его услышать.
Однако он никак не отреагировал на столь категоричное замечание и возобновил свою монотонную деятельность. Ворон, злобно каркнув на Шкурдюка, подхватил хлеб и скрылся с ним в неизвестном направлении.
– Кто это? – осведомился Донцов.
– Лукошников. – Шкурдюк болезненно поморщился. – Аскольд Тихонович. Наш дворник.
– А что он делает сейчас?
– Стену чистит, разве не видите. Какой-то мудак из баллончика размалевал. Растворителем пробовали – не берет.
– Интересно…
– Что тут интересного! В нашем доме все подъезды тем же манером испоганены. Убивать надо таких живописцев.
С этой плодотворной мыслью Донцов в принципе был согласен, но сейчас его занимало совсем другое – хулиганская мазня, на текущий момент уже почти уничтоженная, находилась прямо под окном злополучной палаты.
– Позовите сюда дворника, – попросил он.
– Понимаете ли… – замялся Шкурдюк. – Он слегка со странностями. Давайте лучше сами к нему подойдём.
– Давайте, коли так. Он случайно не из ваших бывших пациентов?
– Нет. Пенсионер. Подрабатывает здесь на полставки. Раньше, говорят, в немалых чинах ходил. Привык показывать характер.
Было заметно, что заместитель главного врача немного побаивается своего дворника.
– Здравствуйте, – сказал Донцов, подойдя к Лукошникову поближе. – Бог в помощь.
– Лучше бы сами помогли, – не оборачиваясь, ответил тот (голос был скрипучим, тон – недоброжелательным).
– Скажите, что здесь раньше было нарисовано?
– А я, думаете, понимаю? Круги какие-то, загогулины. Лучше у молодежи спросите. Или у того, кто малевал.
– И как давно эти художества появились?
– Давно, – усиленно работая скребком, ответил дворник. – Ещё с лета.
– Я это безобразие сразу хотел ликвидировать, – вмешался в разговор Шкурдюк. – Но Иван Сидорович почему-то не позволил.
– Кто такой Иван Сидорович? – поинтересовался Донцов.
– Наш главврач. Профессор Котяра.
– А сегодня, следовательно, разрешил.
– Более того, потребовал в категорической форме!
– Любопытно… Но меня, в общем-то, другое интересует. Взгляните, пожалуйста, на пожарную лестницу. – Донцов обратился к дворнику.
– Взглянул, что дальше? – Тот с видимой неохотой прервал свою работу.
– Нижняя ступенька отстоит от поверхности земли примерно на три метра. Как же на эту лестницу забраться?
– Зачем? По ней спускаться положено. Эвакуироваться то есть.
– Ну а всё же? – настаивал Донцов.
– Становись ко мне на горб, вот и дотянешься. – Дворник опять налёг на скребок.
– А если мусорный контейнер подтащить? Не так уж и далеко.
– Он доверху набит. С места не сдвинешь.
– И три дня назад был набит?
– И три, и четыре, и пять. Мусоровозка ещё в прошлую пятницу обещалась приехать. Сачкуют коммунальщики.
Одет Лукошников был довольно странно: плюгавая шапка-ушанка, ватная телогрейка, ватные штаны того же тюремного покроя, валенки с галошами. Где-нибудь в районе Воркуты такой наряд и мог бы считаться шиком, но для этой погоды и этого города никак не подходил.