Враг Империи - стр. 4

– Я могу называть вас просто по имени? – Чалми наконец-то разжал губы.

– Да, сэр, конечно.

Чалми еще немного помолчал.

– Мне рассказывали о вас много хорошего, – произнес он и выпустил к потолку облачко дыма. – У вас большие способности.

– Спасибо, сэр, – ответил Ким.

– Скажите, Ким, – Чалми снова глотнул дыма, – вам нравится ваша работа?

– Да, сэр, нравится.

– А если честно? – прищуренные глаза Чалми были холодными и какими-то тусклыми. В них совсем не было света.

– Мне она действительно нравится. – Ким не любил отступать.

– Ну хорошо… А что, если я предложу вам новую должность?

– Я должен знать, о чем идет речь, сэр. Только тогда я смогу дать ответ.

Чалми улыбнулся, в его глазах появилось какое-то подобие блеска.

– Скажите, Ким, вы жестокий человек?

– Нет, сэр. Я не люблю насилия.

– В самом деле? – Чалми уже открыто усмехнулся. – Тогда почему вы у нас работаете? Если я не ошибаюсь, вы не так давно застрелили двух преступников.

– Да, сэр. Но это был мой долг, я не мог поступить иначе. Что касается жестокости и моей службы в Департаменте, то насколько я знаю, сущность Департамента Наказаний основана не на жестокости, а на торжестве закона.

– Хорошо, Ким. – Чалми удовлетворенно кивнул. – Что вы знаете об Исполнителях?

Ким вздрогнул. – Очень немногое, сэр. Это люди, приводящие в исполнение смертные приговоры.

– Что вы о них думаете?

Ким задумался.

– Я не знаю, сэр, – тихо ответил он после довольно долгой паузы. – Мне никогда не приходилось обсуждать эту тему.

– И все-таки? Считаете ли вы их работу нужной?

– Да, сэр. Наверное. Только мне кажется, что гуманнее было бы делать все это как-то по-другому.

– Например?

– Я не знаю. – Ким пожал плечами. – Есть ведь яды, газы разные. Электричество, наконец.

– Всё это так, Ким. Но вы ведь сами упомянули о гуманности. А гуманность требует привести приговор в исполнение наиболее безболезненным и быстрым способом. Уверяю вас, что при всех достижениях цивилизации не придумано более гуманного метода, чем выстрел в затылок. Это мгновенная и безболезненная смерть.

– Может и так, сэр. – Ким помолчал несколько секунд. – Только я не могу понять смысла этого разговора.

Чалми едва заметно улыбнулся. – Смысл очень простой. Я хочу зачислить вас в штат Исполнителей.

Ким побледнел. – Простите меня, сэр. Но я не смогу.

– Сможете, Ким. И в данном случае речь идет все о той же гуманности. Суть в том, – Чалми глубоко затянулся, – что многие наши Исполнители очень плохо делают свою работу. И преступники перед смертью кричат от боли, бьются в агонии. Просто некоторым Исполнителям это нравится, они считают, что воздают таким образом преступникам по заслугам. Мы выгоняем таких, даже судим, но положение в целом не меняется. Выход я вижу в том, чтобы поручать исполнение приговоров наиболее порядочным офицерам Департамента. Любой преступник, даже самый закоренелый, вправе рассчитывать на то, что с ним поступят милосердно и не заставят страдать от неточного выстрела. Разве я не прав?

– Да, сэр, вы правы. И все-таки я не могу.

– Приказ о вашем назначении уже подписан. – Чалми в упор посмотрел на Кима. – И ваш отказ будет расценен в соответствии с положениями устава. Вы знаете, что полагается за неисполнение приказа?

Глаза Чалми были холодными и колючими. К горлу подкатил комок, Ким тяжело сглотнул. Нарушение приказа – это плохо. Очень плохо. Это конец…