Враг брата. Сделай меня своей - стр. 15
– Нет, – мотаю головой. – Без понятия, кто он. Может быть, родственник кого-то из студентов или еще кто. Ты видела, сколько там девочек стояло? Уйма. Спроси у них. Может, они знают.
– Я подумала, что ты его знаешь, поэтому и побежала следом, – недовольно косится на меня подруга, а затем делано вздыхает. – Тогда я поехала к нашим. Созвонимся еще.
Попрощавшись с Ади, я ощущаю, как к щекам приливает жар. Обычно я с ней всем делюсь, даже самым откровенным. А теперь…
«А теперь придется скрывать», – добавляет мой внутренний голос. И это не дает мне покоя.
Дома я оказываюсь спустя полчаса. Сразу иду в свою комнату. Переодеваюсь и захожу в ванную. Наклоняюсь к раковине и, поставив руки по обе стороны от нее, впиваюсь взглядом в свое отражение в зеркале. Умываю лицо. Руки. Шею.
Меня душат эмоции. Захлестывают с головой. Уже какой день я не могу прийти в себя. Не могу успокоиться. Мало того, что приехал Руслан, которого я после произошедшего, естественно, видеть не желаю, так к еще и Сулейман целый день преследовал. Ходил за мной по пятам. Я старалась держаться от него подальше, но он то и дело появлялся на моем пути. Более того, когда я вышла из университета, услышала позади его слова.
«Альмира, хочешь, подвезу тебя до дома? – спросил он тогда едким голосом, от которого меня едва не вывернуло наизнанку.
Гадкий человек, устроивший мне западню. Он стоял позади меня и смеялся. Глумился надо мной. Ему было мало того, что он сделал. Решил пойти ва-банк, потому что считает себя неприкосновенным. Свободным делать все, что пожелает.
Внезапно в сознание внедряется голос матери, а следом раздается стук в дверь.
– Альмира? Я зайду к тебе?
– Заходи, – нехотя отзываюсь. – Я сейчас.
Тяжело вздохнув, вытираю мокрое лицо полотенцем и, еще раз взглянув на себя, выхожу из ванной.
– Все нормально? – с ходу спрашивает она, присаживаясь на кровать. – Ты бледная.
– Я в порядке, – отвечаю максимально спокойным тоном, хотя в душе поднимается буря.
После нашего последнего, крайне неприятного диалога мы практически не разговаривали. Я не ожидала от мамы подобных слов. Хотя и знала, что значит для нее репутация нашей семьи. Она важнее всего. Даже важнее принципов.
– Я хотела сказать, что погорячилась, – вдруг начинает она, и мои брови ползут вверх. Надо же… Так не похоже на нее. – Не стоило так давить на тебя, когда ты под утро вернулась.
– Я хотела позвонить, но, как ты и сказала, было уже поздно.
– Подожди. Дай мне сказать. Мы ведь вырастили тебя правильно. Ты знаешь, как вести себя в обществе. Верно? Ты у меня умная девочка и понимаешь, что честь семьи должна оставаться безупречной. При любых обстоятельствах. Чтобы никто из конкурентов отца и брата не смог к нам приблизиться. К тому же ты видела моих подруг из высших слоев общества. Они не приемлют гулянок посреди ночи. Их дети подают большие надежды. Каждый ведет себя подобающим образом.
Я заторможенно киваю.
– Понимаю.
– Поэтому я уверена, что ты бы не стала позорить нас, – деловито заключает мама. – Мы сделали все для того, чтобы ты нас не подвела. Образование. Поездки за границу. Воспитание. Любые твои желания исполняли. Не так ли?
– Все так.
Спорить с ней желания нет. Исключений из правил она не признает. К сожалению или к счастью, у меня уже совсем другие взгляды на жизнь.